— Да говорите же, — повернув голову в сторону вошедшего, доктор Бартон напряг зрение, поправляя самодельные очки и, наконец, сумев разглядеть, медленно промолвил несколько отчуждённым голосом. — А-а, так это вы? Добро пожаловать в мой дом, мистер Морель. Я знал, что рано или поздно вы зайдёте. А вот чего я никак не могу понять, так это того, как вам удалось получить приглашение от мэра. «Ибо такова есть воля Божия, чтобы мы, делая добро…».
Доктор неожиданно прервал фразу на середине и замолчал, вонзив выжидающий взгляд в Николаса. Охотник некоторое время молчал, глядя на доктора, и в какой-то момент в глазах за замутнёнными линзами очков возникло отчётливое недоумение.
— Что? Что вы имеете в виду? О чём вы говорите? — наконец подал голос охотник.
— Что?! Так вы не?.. Какое недоразумение! Мне так жаль! Боже, какая неприятная ситуация! — сконфуженно проронил доктор.
— Всё нормально, — заверил Николас, попутно уточнив не без интереса в голосе. — За кого вы меня приняли?
— Пожалуйста, забудьте об этом. Я просто сделал ошибку. Давайте больше не будем об этом говорить, — сухо ответил Клемент, прочистив горло.
— Ладно, с кем не случается, — согласился Николас, тем не менее, не на шутку заинтриговавшись. Он не совсем понимал, что именно это означало, но доктор Бартон явно принял его за кого-то другого. За кого-то, кого он ждал. Его фраза: «Ибо такова воля Божия, чтобы мы, делая добро…» — вне всякого сомнения, была первой частью какого-то пароля. Но кого он ожидал увидеть?
— Что ж… Давайте попробуем сначала, — сняв и протерев очки о край заготовленного ранее куска материи, с нарочито-напускной серьёзностью предложил доктор Бартон. — Приветствую вас, мистер Морель, но не думайте, что это из-за приглашения мэра.
— Вы что-то имеете против мэра? — сдвинув брови, поинтересовался Николас.
— Наш мэр, видите ли, дегенерат, — не поведя бровью, заявил доктор. — Я не буду вдаваться в детали, потому что не люблю болтать, да и к тому же это — врачебная тайна. Скажу только, что мы уже давно расходимся с мэром во мнениях по многим вопросам. Пожалуй, это всё, что я могу об этом сказать.
— Мне хотелось бы узнать больше, — тем не менее, продолжил настаивать на своём Николас.
— Мне не хотелось бы показаться грубым, но это — просто не ваше дело! — откровенно предупредил Клемент. — Это никак не связано с убийством. И я не хочу об этом говорить.
— Мэр, конечно, не идеален, но и вы кажетесь мне подозрительным, — ответил охотник откровенностью на откровенность.
— Подозрительным? Не пойму, о чём вы говорите, — доктор изобразил удивление. — А, всё ясно. Я понял. Вряд ли после беседы с мэром у вас сложилось обо мне хорошее впечатление. Вы только прибыли и уже пытаетесь разрешить старые споры? Прошу прощения, но мне на это наплевать. Скажу больше, мне наплевать и на то, кому вы верите, мэру или мне. Мне не нужно ваше сочувствие.
Надо признать, что в этот момент Николас действительно растерялся. Мысли этого человека не были для него очевидными.
— Ладно, а что вы можете сказать о других жителях? — Николас постарался вернуть разговор в более плодотворное русло.
— Вас пригласил сюда мэр. А значит, вы должны знать его жену, Хельгу. Милая юная девушка. Хельга несчастлива с мэром, хоть и пытается это скрыть. Она достойна лучшего. Если вам понадобится помощь — обратитесь к Джону Тоббу, кузнецу. Это суровый, но честный человек. Мэра он не любит, поэтому на ваше приглашение — не рассчитывайте. Ещё у нас есть юный Линс. Мы зовём его «Саймон-рыбак». Это брат умершей жены Тобба. Он приехал сюда, когда она заболела, — и остался здесь. К сожалению, я не мог помочь бедной женщине… Не думаю, что Саймон задержится здесь. Рыбы здесь мало, а ту, что удаётся поймать, — есть невозможно, — брезгливо поморщившись, Бартон выдержал непродолжительную паузу. — Уж не знаю, что его здесь держит. Но он часто бывает на болотах и, возможно, знает что-нибудь для вас интересное… Местный трактирщик, Коллинз, утверждает, что он в стороне от наших дрязг. Но на самом деле — он за мэра! Кстати, о таверне — берегитесь старого Харрела. Он давно свихнулся и с каждым днём становится всё хуже. Болтает о каких-то деньгах, о том, что все пытаются его обокрасть… Да откуда у него вообще могут быть деньги?