Даже преподанный молодому Лимси «урок» был в большей степени продиктован не чувствами, а памятью о тех чувствах, которые он некогда испытывал.
Когда Нина погибла, Николас действительно страдал, тяжело перенося свою потерю. Но позднее, когда его мысли прояснились, он понял, что эта утрата закалила Его и сделала сильней.
***
Пролетев над головой Николаса, где-то над древесными кронами каркнула ворона. Вернувшись мыслями к делу, он вгляделся в заросли кустарника и, обнаружив подходящую траву среди зелени, собрал ее.
Следуя по указанной рыбаком дороге, охотник вскоре миновал мост и, проследовав к видавшей виды, но по-прежнему внушительной лестнице, направился в сторону возвышавшегося над городом монастыря.
Ведущая ввысь лестница была украшена каменными статуями, ставшими излюбленными мишенями для помёта местных птиц. Огромные фигуры, мимо которых проходил Николас, превосходили его рост в разы.
Ангел с потрескавшимися крыльями. Святой, с отколовшейся головой. Возможно, человек с чутким сердцем или красноречивый поэт увидели бы в таком окружении вдохновение и глубинный смысл, и смогли бы заключить в стихи это великолепие. Но Николас не был поэтом. Он охотник, идущий по следу. И для него это были просто статуи над серой каменной бездной.
Подъём к монастырю был долгим, но обернувшись, Николас смог насладиться видом на город. Он видел реки, видел проходившие через них мосты, видел место для погребального костра, расположенное под стенами монастыря, неподалёку от места, откуда только что взбирался по ступням на гору. Дозорные башни, дорога, по которой он пришёл, дом мэра Сент-Джонса, двор Гарольда Лимси, таверна Моллинза. Зеленовато-жёлтое болото, покрытое туманной дымкой, на окраине которого располагается дом травницы…
Николас некоторое время всматривался, запоминая расположение ориентиров, а после направился к главным воротам монастыря. Величественное здание, казалось, стоит в этих местах уже не один век. Откуда-то из его тёмных недр прозвучала органная музыка. Бесконечно печальная, и в то же время по-особенному чарующая. Во дворе, на значительном расстоянии от Николаса, проходили фигуры людей в серых рясах с закрытыми лицами. Впрочем, у одного из них лицо закрыто не было. Сначала Николас тихим голосом пытался звать их, стараясь обратить на себя внимание. Они заметили его, но предпочли не подавать виду. Положив руку на решётку главных ворот, охотник потряс её. Заперто.
Присмотревшись внимательнее, он обнаружил, что монахи расположились посредине внутреннего двора не случайным образом — на серой земле был прочерчен какой-то странный символ, в последнюю очередь напоминавший об Ордене Святого Бенедикта Нурсийского и христианстве вообще. С каждой минутой это начинало настораживать Николаса всё больше.
Можно было попытаться проникнуть в монастырь другим путём, но Николас уже достаточно нашумел у ворот, и решил, что это не самое разумное решение, по крайней мере в сейчас. В конце концов, в этот раз он пришёл сюда не за тем, что бы вламываться, и решил пока изучить округу.
Походив некоторое время по склону, он собрал редких трав с запасом, после чего приблизился к кладбищенской ограде, с которой граничил небольшой мрачный дом.
Приблизившись к мрачной, обитой потускневшими медными листами двери, Николас неторопливо распахнул её, вступив в ныне осиротевшую недавнюю обитель Ричарда Данкома. Дом гробовщика был похож на то, как его себе представлял охотник. Незаконченные каменные кресты, гроб, простая мебель. Но кроме всего этого он увидел по всему полу запёкшуюся кровь и скомканную простыню, валявшуюся рядом с кроватью.
Что-то здесь было не так. Дело было не в следах крови — охотник видел слишком много подобных сцен, а здесь даже жертвы не было. Интересно было то, что Николас здесь ничего не почувствовал. В таких местах у него обычно возникает неприятное жгучее ощущение, будто раны на его ладонях начинают открываться. Здесь же — ничего подобного не происходило.
Лопата, камин, скамейки и… всё. Как верно подметил доктор Бартон, в доме не было ничего, напоминавшего то оружие, которым, по его словам, была изувечена и убита Эмилия. Как не было чего-либо, наводившего на мысль, дающего зацепку или подсказку.
В доме оставалось совсем немного вещей, говоривших о том, что здесь жил человек: скорее всего, сердобольные горожане просто не позволили пропасть ценному добру, оставшемуся после казни владельца, благо стражи у места преступления выставлено не было.