— Вот он, ваш новый дом в Корвусе, — словно бы говоря о чём-то прекрасном, с гордостью представил мэр. — Я приказал забить окна, чтобы дом был такой же, как был у вас в Йорке. Видите, я слежу за тем, что происходит в других городах! Но что же мы стоим на улице? Проходите внутрь!
Николас кивнул, жестом приглашая мэра проследовать первым. Внутри новое жильё смотрелось немногим лучше, чем снаружи, но поскольку Николасу приходилось обитать и в худших условиях, он не был привередлив. Предусмотрительно растопленный кем-то камин, дрова, кровать, стол, свеча, массивный сундук у стены, дверь, ведущая в подвал, заколоченные окна и портрет святой мученицы в рамке. В целом — приемлемо.
— От местных — вы сейчас не добились бы многого. Прошу вас простить их, просто прежде мне, очевидно, придётся собрать их и сделать официальное объявление. Вот увидите, какими дружелюбными они станут, когда я скажу им, что вы здесь — по моему приглашению. А если кто-нибудь и после этого станет чинить вам препятствия — скажите мне, и я обязательно об этом позабочусь. Я крепко держу этот город в руках, — сжав руки в кулачки, с улыбкой отметил чиновник, после чего продолжил. — Что ж… И снова — добро пожаловать! На этот раз — в ваш новый дом! Думаю, вы останетесь довольны и домом, и подвалом. А теперь — перейдём к делу. После того, как я послал вам письмо, произошло ужасное событие. Девушка по имени Эмилия Вудсток была убита. Это произошло в доме местного гробовщика, Ричарда Данкома. Эмилия была его невестой. Убийство было зверски жестоким. Изуродованное тело лежало на кровати, повсюду была кровь… Но самым ужасным было то, что со спины девушки была содрана кожа. Представьте себе, каков был наш ужас, когда мы её перевернули и обнаружили обнажённые мышцы, сухожилия и кости. Даже сейчас мне становится дурно, когда я вспоминаю об этом!
— У вас сохранилась её кожа? — задумчиво отмечая про себя сказанное, по-деловому осведомился Николас.
— Прощу прощения? Мне кажется, я вас не расслышал, — побледнев как полотно, переспросил мэр.
— Её кожа. Вы нашли её? — повторил Он вопрос. Томаса передёрнуло.
— Господь милосердный! Почему вас интересуют столь отвратительные подробности? Я не знаю, что случилось с кожей. Наверное, её сожгли вместе с девушкой. Поинтересуйтесь об этом у доктора Бартона, — поморщившись, ответил он.
— Кто нашёл её? — продолжил опрашивать Охотник.
— Мы все там собрались, я уже не помню подробностей, — напрягая лоб, признался Сент-Джонс, но вскоре прищёлкнул пальцами. — Постойте-ка… Кто-то пришёл ко мне и сказал, что услышал в доме гробовщика женские крики. Кто же это был?.. Нет, не могу вспомнить...
Виновато разведя руками, мэр пояснил:
— Поймите моё впечатление, мистер Морель. Как я уже говорил, картина была ужасной: её кровь была по всей комнате…
— Кхм. Интересно. Продолжайте, пожалуйста, — с готовностью кивнул Николас.
— Интересно? — в очередной раз шокированный словами, воскликнул мэр. — Вы находите это интересным? Наверное, это потому, что вы не мэр этого города. Вы понимаете, какую реакцию среди населения вызывают подобные события? Только беспорядков мне здесь не хватало! Вы, возможно, привыкли к подобным зрелищам, но мы с такой жестокостью сталкиваемся впервые! Это было тихое место, господин Морель! У нас никогда не находили освежёванных трупов!
— Здесь, пожалуй, слишком тихо, — недолго помолчав, произнес Николас. — Тихо, как в могиле.
— Тихо, как в могиле, — повторил Томас, с грустью в голосе признавая правоту гостя своего города. — Что ж, это, действительно, — не самый шумный город. За последние десять лет большинство жителей уехало отсюда. И это неудивительно, поскольку все эти годы мы несли катастрофические неурожаи. Солнце не показывается из-за облаков, а злаки поразила какая-то странная болезнь. Конечно, сразу же нашлись какие-то проходимцы, которые начали кричать о Божьей Каре, проклятье и прочей чепухе. Переездом ничего не решить. Ведь не мы одни переживаем сейчас нелёгкие времена…
— Давайте лучше вернёмся к убийству, — деликатно напомнил Охотник.