Со временем, я добрел до крытого павильона, привлекшего мое внимание огромной рекламной вывеской, и собравшейся возле него трехногой толпой.
На вывеске была изображена красивая обнаженная девушка, вполне земного происхождения, рядом с большим аппетитным мясным окороком.
Возле павильона собралась толпа, что - то оживлено обсуждая в создавшейся очереди.
– по, всей видимости, скоро мясной корпус открывать будут, - подумал я, - «ввинчиваясь» в толпу трехногих, на своих двух.
Радостно как юный сорванец, обойдя соперников, я первым влетел в корпус, затормозив у стеллажей и …!
Ушла весна, пришла зима, жизнь превратилась в смерть, а радость в горе, рай стал адом, а свет ушел во тьму.
На прилавках, куда ни глянь, были люди, люди, люди - по кусочкам разделанные и разложенные адскими мясниками, - на окорока, ребрышки, вырезки...
На столах лежали головы со смоленными и начисто выскоблёнными волосами, внутренности, аккуратно сложенные в лотки и рассортированные по кучкам.
Вокруг столов, в деловой суете, сновали продавцы, создавая продажный вид своей дьявольской продукции.
На стене возле каждого лотка на больших крюках висели человеческие тела, по половинке или целиком.
Рядом, у каждого прилавка, стояли деревянные срубы, где каждый продавец мог отрубить приглянувшийся человеческий кусочек, своему «уважаемому» покупателю.
Люди- люди - люди,- они были везде, висели, лежали целиком и по половинке.
Печень, почки, яйца кости, - все это было цивилизованно уложено, и тщательно расфасовано, создавая товарный вид и на все, имея свою цену.
Наши, обычные земные люди, продавались, как скот, забитый на бойне.
Неожиданно я услышал, детский плачь и женский крик, взывающий о помощи.
То, что я увидел потом, оставило тяжелый и неизгладимый отпечаток на всю мою оставшуюся жизнь…
В центре павильона стояли большие металлические клетки, в которых, подойдя ближе, я увидел живых людей. В основном это были женщины и дети, которые плакали и кричали от безысходности и бессилия.
Обнаженные, с ног до головы, перемазанные собственными испражнениями, они взывали о помощи и молили, о пощаде.
Вокруг беснуясь и радостно скаля зубы, носились малолетние трехногие подонки, тыкая в них палками, через железные прутья клетки,- под радостный гогот взрослых.
Мои нервы не выдержали, у каждого человека есть свой предел прочности, и я не был исключением.
Для меня - настал момент истины. Забыв о собственной безопасности, я ринулся в бой, с надеждой защитить этих людей, пусть даже ценою собственной жизни.
К сожалению, у меня из этого благородного порыва, ничего не вышло. Как я ни старался наносить удары по этим тварям, все было тщетно и безрезультатно, - мои руки и ноги проходили сквозь них, не причиняя никакого вреда.
Бросившись к клетке в надежде открыть засовы, я упал, пролетев сквозь решетку, как будто ее не существовало.
Я был бесплотным духом, неспособным не только нанести какой либо вред, но даже привлечь к себе внимание.
Застыв на месте ошарашенный и приглушенный этим страшным явлением, я молил вся и всех что бы проснутся, щипал себя, бил ладонями по голове, прыгал на месте и крутился волчком, - что бы только проснутся и не видеть этого ужаса…
Или мне показалось, или, в самом деле, знакомый голос произнес – достаточно - и я проснулся...
ГЛАВА 5
На улице наступил вечер, свет театрально покидал сцену, уступая место нарастающей темноте, несущей в себе покой и отдых для своих обитателей, и пришедший на смену суете, минувшего дня – но только не для меня…
После увиденного и пережитого за прошедший день – «покой мне мог только сниться».
Дурные, нелепые мысли, перегоняя друг друга – лезли в голову вопреки здравому смыслу, не давая возможности сосредоточиться.
Кошмары, нелепые совпадения, видения и странный внутренний голос – были весьма весомыми аргументами, заставляющими всерьез задуматься о своем здоровье, или о чем – то еще? - о чем – то большем?…
Мои невеселые мысли прервал голос, раздавшийся из глубины комнаты, где в полумраке стояла кровать:
- я давно уже проснулся, будить тебя не хотел – выждав паузу, голос возобновился, но уже более настойчиво и с ноткой отчаяния: – я осознал, прости, в туалет очень нужно – срочно!…
Я быстро подошел к кровати и освободил своего друга от простыней, связывающих его по рукам и ногам.
Евген подскочил как – «ошпаренный», и быстро побежал в направлении туалета, шлепая по полу босыми ногами.