- так, просто, по житейски и без всякой стыдливости – подумал я с ноткой горькой иронии.
У стен стояли медицинские шкафы, заполненные всякими склянками, коробочками баночками и прочей медицинской атрибутикой аккуратно разложенной по стеклянным полочкам и, виднеющиеся из - за прозрачных стекол стеллажей.
Аккурат у каждого стола, стояли небольшие передвижные столики с разложенными на них всякими интересными инструментами, которым позавидовал бы даже сам «Потрошитель».
- в общем, все как всегда, обычно обыденно и просто – сам с собой пытался шутить, что бы ни впасть в истерику я.
Тело жгло невыносимо, терпеть становилось уже невозможно, я попытался поднять руку…
Ощущение как будто она прилипла к очень густой и горячей субстанции.
Приложив немного усилий, рука поддалась, медленно и с неприятным хрустом начала отлипать. Я смог поднять ее вверх, ощутив при этом чуть ли не блаженство.
Освободив таким же образом вторую руку, я поднес ее к глазам, не ощутив при этом никакого усилия, - рука казалась легкой как пушинка - я начал ее рассматривать. Обычная моя рука, крепкая здоровая, сухая и чистая – странно…
- странно, как будто ничего не произошло – подумал я, поворачивая руку перед глазами и замечая появившийся на ней начертанный знак в виде двух перекрещенных полумесяцев …
Так методом тыков и ошибок я понял, что пытаюсь выйти из своего тела.
Мое второе, и на тот момент нереальное в моем понятии тело, выглядело вполне прилично, по крайней мере, те части, которые мне удалось отлепить и рассмотреть…
В коридоре послышались шаги и громкая ругань, пересыпанная откровенным «матом»
Из короткого, но очень сочного на выражения диалога происходящего между двумя коллегами, я понял, что он, Михалыч не в свою смену вышел на работу из за какого то Акакия Юрьевича.
Еще мне стало известно, что этот подлый Акакий всю ночь «тусил» с медсестрой Зоей, из «гнойной терапии», сказавши супруге, что идет на ночное дежурство.
Так же я понял и даже доподлено осознал что – он, Михалыч, прекрасно об этом знает, и он будет не он, если все спустит с рук - этому подлому проходимцу который как я понял, являлся мужем его родственницы, и выведет этого мерзавца на чистую воду.
Дверь резко с громким звуком распахнулась, и в зале зажегся свет…
Мои соседи по столам никак не отреагировали на шум и свет, зато мне удалось их лучше разглядеть.
Мужчина с явными признаками насильственной смерти, о чем свидетельствовал проломанный череп, не привлек особого внимания. Тело, лежащее на столе с явными признаками разложения, само говорило за себя, кто много пьет – тот долго не живет. Иногда не нужно быть экспертом, что бы определить жизнь и быт моего соседа по столу. Такие люди обычно любят только себя, выпивая по каплям до остатка всю кровь родных и близких, когда же их не остается, заканчивают свою жизнь в какой нибудь подворотне с проломанным друзьями - собутыльниками черепом.
На другом столе лежала женщина, трудно было определить ее возраст. Иссохшее измученное тело, которое по всем признакам боролось за жизнь – вызывало сострадание. От всей души ее было жалко, та мука и боль, приведшая ее к смерти, почти материально висела в воздухе и заставляла сжиматься неизвестно где находившееся в данный момент мое сердце.
Мысли прервал живой человек, двигающийся в направлении нашей мертвой компании.
Прекрасно догадавшись, кто такой Михалыч и зачем пришел, я с замиранием сердца ждал – по чью же он душу явился?
Грузный мужчина лет пятидесяти с широким подбородком и крупным носом, на котором водрузились очки в черной оправе, подошел ко мне, оценив беглым взглядом оббьем работы, и повернувшись спиной, занялся столиком, перебирая на нем инструменты.
Я замер в напряжении, ситуация накалялась.
Михалыч повернулся, держа в руках предмет откровенно, напоминающий хороший охотничий тесак. Оценивающе посмотрев на мои останки, насколько я понял – прикидывая, откуда начать, и занес его надо мной явно не с благими намерениями.
Инстинктивно я поднял освобожденную руку пытаясь защитится,- он, остановившись и удивлено посмотрев на меня, вдруг заорал на весь зал:
- мало мне на сегодня Акакия, еще летуна подсунули…
Все,… нервы мои не выдержали. Резко дернувшись, я спрыгнул со стола, оторвавшись от этой густой горячей и липкой массы приковывающей меня к поверхности, и со всех сил бросился бежать, подальше отсюда, по направлению коридора, даже не оценив в полной мере останки своего тела, безобразно лежавшие на столе по частям.
Вдогонку я услышал раздраженный громкий крик: