— С этого момента тебе следует научиться думать самому не опираясь на мнения сэров и орденов. Если хочешь пробить стальную броню имперского рыцаря, тебе нужен не этот тростник, а чёртов цвайхендер!
— Но им владеют лишь немногие рыцари, обладающие выдающейся силой. Он слишком громоздкий для меня!
— Хочешь противостоять имперцам?
— Да.
— Так найди этот меч и овладей им одной рукой.
— Двуручным мечом весом шесть килограммов одной рукой? Бьёрн, да ты псих!
— Это только первое замечание. Знаешь, где твоя самая губительная слабость? — требовательно взглянул варвар на Херлифа.
— Поведай.
— Левая рука. Ты ею не владеешь и, промахнувшись, теряешь равновесие. В течение месяца ты должен совершить тысячу взмахов цвайхендером исключительно левой рукой.
— Даже если сейчас я едва ли сумею удержать его двумя?
— А-а-а-а, я не могу то, не могу это, не смей звать меня пока не сделаешь что было велено! — яростно воскликнул Бьёрн, утомлённый нытьём юноши, и, надев оковы, зашагал к темнице.
"Этот варвар сам не понимает о чём просит, однако в его словах есть доля истины если ты хочешь сделать что-то кажущееся невозможным то должен выйти за пределы разумного" подумал юноша направившись в оружейную. По пришествию, среди прочих доспехов и мечей, он обнаружил сверкающий цвайхендер, остро наточенный, и ножны, что идеально соответствовали его размеру. Херлиф с решимостью вогнал рукоятку меча на правое плечо, держа гардой на спине. Под тяжестью металла каждый шаг давался ему с неимоверным трудом, но, несмотря на удушливую хватку усталости, он, будто перед лицом великого испытания, добрался обратно до тренировочной площадке. Дабы владеть подобным мечом для начала нужно научиться его удерживать рассудил юноша, по пришествию.
Прижимая левую руку к плечу, он старался не выпускать из ладони цвайхендер как можно дольше, но давление двуручника раз за разом заставляло его отступиться. Итак, сейчас Херлиф не был способен даже удерживать меч на прижатой руке более нескольких секунд, а ему нужно было прийти к тому, чтобы несколько сотен раз им взмахивать! Но юноша не мог сдаться: ведь если Бьёрн ему это поручил, значит, это возможно. Поэтому, засунув куда подальше своё возмущение и мысли относительно безумной сложности задания, он принялся повторять свои попытки удержания цвайхендера и вот спустя часы безуспешных потуг, его тело достигло предела: рука отказывалась подниматься, щемило в рёбрах, ладонь превратилась в кровавую кашу, а сознание, как мимолетный сон, покидало его. Каждый вздох становился всё труднее и в конце концов он настолько выбился из сил, что, прижавшись к каменной стене и оперевшись на меч, заснул так крепко, что Альфред, застигнувший эту картину из-за обилия крови, подумал, что Херлиф тяжело ранен. Правда, подойдя ближе и осознав, что источником крови является левая ладонь, он не стал поднимать очередного беспокойства в поместье, а просто разбудил юношу и проводил до покоев, старательно избегая контакта со всеми остальными слугами
На утро следующего дня Херлиф ощущал, будто попал в ад: каждая, даже самая незначительная мышца, напоминала о себе невыносимой болью. Это была не привычная юноше ламота, а скорее всеобъемлющее страдание, многогранное и проникающее в саму суть. Хотелось просто окунуться в безмятежность сна, оставив позади все земные боли и печали: горечь утраты матери, невыполнимое задание Бьёрна и прочие тяготы жизни, но меч как на зло вновь взывал к нему… поэтому, не изменяя своим принципам, Херлиф был на тренировочной площадке уже к шести утра. На этот раз он разнообразил свои занятия, сочетая удерживание меча с отжиманиями на одной руке. Несколько секунд с мечом в руках, затем отжимание на левой руке, отдых — и так по кругу, пока боль не становилась невыносимой, заставляя юношу падать на колени и корчиться в агонии. "Бьёрн, ублюдок, как только я овладею этим мечом, первым делом низвергну тебя в ад за все страдания, которые ты мне причинил". Эта мысль держала Херлифа на ногах вплоть до обеда, после чего, измотанный, он направился в свои покои и предался сну вплоть до самого рассвета. В таком ритме ему пришлось прожить неделю, пока наконец не почувствовал в себе силу. Ранее юноша держал меч, прижимая его к плечу, но теперь он мог орудовать им на вытянутой руке. И пусть первые удары выходили корявыми, а его тело тянуло следом за рукой, сам факт того, что он может нанести удар двуручником лишь одной левой, уже успел стать предметом егл гордости. Тело стало куда более податливым, а сам он начал чувствовать, как должен двигаться с мечом в руках. Однако, несмотря на все перечисленные свидетельства прогресса, нанести целую тысячу взмахов цвайхендером юноше всё ещё не удавалось. Поэтому Херлиф преобразил тренировочный процесс: отжиматься он начал с мешками песка на спине, удерживал меч на вытянутой руке, а ещё ему взбрела в голову смелая идея привязать тяжёлую стальную цепь к колонне, чтобы размахивать ею, подобно цвайхендером. Его занятия с громадным мечом были столь впечатляющи, что пробудили интерес давнего друга Альфреда, командира гарнизона Алии, который передал ему приглашение на тренировку через дворецкого. Немного поразмыслив, Херлиф пришёл к выводу, что отказываться от предложения нельзя, поскольку это был неплохой шанс оценить текущий прогресс. И вот вечерняя тренировка гарнизона: вульгарные шутки, деревянные мечи, молодые воины и те, кто чуть более зрелый, а над ними, словно гигант, возвышался крепкий седовласый муж, это был Иоганн, начальник гарнизона, чьё искусство меча внушало страх. Нет, его удары не отличались хирургической точностью, но в каждом из них ощущалась жажда битвы, соединённая с чудовищной мощью.