- Вот оно. Катрей как-то выяснил, что в тебе есть зачатки эрибейской магии, и настаивал на их развитии. Тем не менее, ты все еще оставалась оборотнем и могла превращаться, ведь так?
- Да, это так. К чему ты клонишь? – не выдержала я.
- У тебя двойственная магия. Ты одновременно и волчица, и маг. Это чрезвычайно редкое явление, обычно дети разных рас наследуют наиболее сильную магию. Мы думали, что эрибейская магия пересилит твою волчью сущность, поэтому и забрали от отца. Но она не проснулась, и мы решили, что этого уже не случится. Так вот, к чему я клоню… - Присцилла опустошила уже второй кубок, но пока не спешила вновь наполнять его. – У таких, как ты, есть одна странная особенность, о которой мало кто знает. Двойственная магия сильнее обычной, и ваше тело способно на зачатие и вынашивание детей от вампиров.
Я медленно моргнула.
- Что ты сейчас сказала? – растерянно проговорила я.
- Только люди с двойственной магией могут родить ребенка от вампира или зачать его с вампиршей. Такие дети зовутся дампирами, и в данный момент известно только об одном таком существе. Все, что я о нем знаю – его зовут Исмар и он самый лучший шпион Катрея.
Я сглотнула, осторожно, боясь в любой момент сорваться, поднялась, и подошла к зажженному камину. Уперлась руками в каминную полку, чувствуя под руками теплый камень.
- Ты хочешь сказать… - прошептала я, невидящим взглядом смотря на огонь.
- Сама подумай, Кассандра, он приблизил тебя к себе, как только узнал о двойственности. И превращать в вампира не торопит – потому что вампиризм уничтожит твою магию, ты перестанешь быть магом и оборотнем и не сможешь родить дампира.
17.3
Я покачала головой.
- Нет, нет. Нет. Это не правда. Катрей не мог так поступить.
Конечно, я и сама не верила в то, что говорила.
Присцилла вздохнула и поднялась.
- Милая моя, если ты решишь сбежать, то кулон в твоем распоряжении, - напомнила она. – Мы укроем тебя от него.
- Уходи, - проговорила я, сжимая пальцами каминную полку. Ногти медленно видоизменялись, становясь длиннее и острее. – Уезжай из Серрата, потому что долго я не сдержусь, и он узнает. Беги.
Присцилла осторожно прикоснулась к моей спине, но тут же отошла.
- Спрячь кулон и не показывай его Архелии, - посоветовала она, прежде чем выйти из покоев. – Она легко его узнает и заберет.
Я последовала её совету и дрожащими руками запихнула кулон в небольшую щель на стыке стены и каминной полки. Если не знать, где искать, то и не видно.
Потом я вновь села на софу и налила себе вина. Залпом выпила, а потом еще и еще. Только после третьего кубка стало немного легче. Болезненный комок внутри не развязался, но хотя бы перестал терзать внутренности. Какое-то время я бездумно смотрела на огонь. Когти втянулись, волчица настороженно притихла. Она не знала, чего ожидать от своей человеческой сущности.
- Кажется, мы поменялись местами, да? – хмыкнула я, обращаясь к ней вслух.
Не уверена, сколько прошло времени с начала моего внутреннего онемения, но когда Катрей вошел в мою гостиную, бутылка вина была уже пуста. Поленья в камине догорели, остались лишь тлеющие кусочки, а я все смотрела и не могла оторваться. Потому что знала – стоит отвести взгляд от камина, и начнется буря.
- Твоя мать удивительно быстро уехала, - мягко заметил Катрей, находясь позади меня. Я почти вздрогнула, когда он положил ладони мне на плечи. – Она не смогла соблазнить тебя Эрибеей? Значит, ты согласна добровольно остаться со мной?
Я горько улыбнулась и допила остатки вина. Катрей опустился сзади на колени и, отведя волосы в сторону, прижался губами к затылку, медленно приближаясь к шее. И впервые ничто внутри не шевельнулось в ответ на его ласки.
- Одного дня мало для того, чтобы заново узнать мать, - равнодушно произнесла я. Катрей начал мягко покусывать ключицу, языком играть с медленно бьющейся жилкой на шее. – Мне бы хотелось узнать побольше о ней, о её жизни. Рассказать о своей. Но мы успели поговорить только об одном. О дампирах.
Катрей замер. Он медленно поднялся, обошел софу и вновь оказался у моих ног. Слишком часто в последнее время.
- Пожалуйста, скажи, что она соврала, - взмолилась я, взяв его руки в свои и заглядывая в его глаза. – Скажи, что ты не собирался использовать меня как племенную кобылу. Скажи, что ты пощадил меня в первую встречу, потому что влюбился. Что никогда не видел во мне средство достижения цели. Скажи!