— И этого достаточно, чтобы он ответил?
— Он не оставит нас. Прошу, попробуй еще.
— Меня не страшат ни ночные твари, ни мучительная смерть от вражеской руки, но… — Нивар судорожно вздохнул, пытаясь избавиться от комка в горле. — Та пустота действительно жуткая.
— Ты видел ее трижды и остался жив, значит, тебе она ничем не угрожает. А Хозяин… Может, когда он перерождается, так всегда бывает, мы просто не знали об этом. Ты должен воззвать к нему.
— Хорошо, — Нивар кивнул, не переставая хмуриться. — Я сделаю это.
— Мне уйти?
— Нет, — страж сжал плечо друга. — Останься! Если новости дурные сразу выложу тебе как есть! Не собираюсь страдать один.
— Договорились! — улыбнулся Ланс.
Глава стражей избавился от рукавиц и яростно потер ладони друг об друга разогревая огрубевшую кожу. Хотя он и тер их дольше, чем следовало, Ланс не стал его укорять за это. Зажмурившись, плотно сомкнув губы, страж прижал раскрытые ладони к покрытому испариной лбу. По вискам потекли холодные капли пота. Он задержал дыхание, пытаясь разобраться в ощущениях. Пальцы рук и ног покалывало. Что-то мягко подхватило его и потащило вниз под землю за край мира. Все быстрей и быстрей падал Нивар, уносимый неведомой силой. Когда падение прекратилось он понял, что совсем не чувствует тела. Он стал невесомой пушинкой. Не смея убрать руки, Нивар боролся с накатывающей тошнотой. Сквозь сомкнутые веки перед его внутренним взором предстала залитая рассеянным светом поляна, чьи границы скрывались в сером тумане.
Страж напрягал слух, пытаясь различить долгожданный шепот, но тишину нарушало только деликатное цоканье невидимых копыт. Он подождал, но никто так и не заговорил с ним. Нивар не придумал ничего лучше как тихонько свистнуть, надеясь привлечь внимание. Стук прекратился. Пришельца заметили. Зыбкие очертания гигантского зверя показались из тумана. Это было невиданное существо — с телом льва, оленьими ногами и шеей. Бледное человеческое лицо на месте оленьей морды было лишено всякого выражения, напоминая маску. На макушке в стороны росли изломанные ветви, словно рога. В существе было что-то знакомое. Пугающий нелепый образ словно пришел из забытого детского сна.
Возвышаясь как гора, зверь обошел вокруг Нивара. Его хвост с ядовитым жалом на конце лениво хлестал по задним лапам, по спине пробегала дрожь. Резко расправив сложенные на спине нетопыриные крылья, порывом ветра он сбил Нивара с ног. Тот покатился кубарем, но существо прыгнуло вперед, подхватив стража. Теперь вместо копыт у него были лапы с сильными цепкими когтями. Зверь поднял добычу повыше, беспристрастно изучая со всех сторон. Лицо у него лишь отдаленно напоминало человеческое — без морщин, складок, с идеально гладкой кожей, прямым точеным носом и ровными тонкими губами.
В огромном черном зрачке существа обитала бездна. В ее бесконечных глубинах вспыхивали белые искорки, кружились разноцветные водовороты, вспыхивали разряды. Зверь принюхался к человеку. Дыхание у него было холодным. Несмотря на давление огромных когтей, Нивар понимал, что ему не хотят причинить зла.
Неожиданно местность изменилась. Поле превратилось в темное бурное море, лижущее серый песок и опустевшие розовые раковины. Зверь стоял у самой кромки воды. Белоснежная пена от набегавших волн оседала у его лап. Он осторожно поставил Нивара и страж увяз в мокром песке по колено.
— Зачем ты принес меня сюда?
Зверь показал на лежащий у берега темно-зеленый сосуд шарообразной формы. Покрытый отливающей перламутром засохшей слизью, желтой пеной и нитевидными водорослями, он притягивал и одновременно отталкивал взгляд. Его поверхность была полупрозрачной, в центре что-то темнело. От сосуда к лопнувшему брюху чудовищной рыбины тянулась желтая пуповина. Рыбина была на последнем издыхании: лежала на боку, медленно шевеля жабрами. Нивар взглянул на нее мельком — он никак не мог оторвать взгляд от сосуда. Завороженный, страж ступил в ледяную воду, погрузившись по пояс, но не остановился.
От сосуда ужасающе несло тухлятиной. Нивар осторожно очистил верхушку от засохшей пены, удивляясь теплой, шероховатой поверхности, убрал прилипшие водоросли. На пальцах остался масляный след. Сетка пульсирующих вен покрывала поверхность сосуда. Нивар, наконец, понял, что касается гигантской икринки, вышедшей из рыбьего брюха. Зародыш, плавая в вязкой жидкости, лениво шевельнулся, почувствовав близость человека. Это был взрослый мужчина, лежащий как новорожденный с прижатыми к груди руками и подтянутыми к подбородку коленями.