− Тебе все-таки удалось навестить меня! − прошептал Игорь. − Ты здесь прямиком из Пространства белых риз?
− Да, любимый. − Легкая ладошка легла на его горячий лоб. Ему стало спокойно и уютно. − Можно к тебе? − теплый ветерок прошелестел над ухом.
− Конечно, в любое время. Всегда. Ты одна меня любишь, ты одна мне верна. Ты одна понимаешь с полуслова…
Утром Игорь проснулся от скрипа двери. В проеме стояла пожилая женщина, тяжело дышала, смотрела в упор злыми глазками. Отвернулась, плюнула в сердцах и захлопнула за собой дверь. Он лежал на боку, чувствовал за спиной нечто теплое, живое… И только тогда понял, в какую беду попал, как жестоко посмеялся над ним враг липучий.
− Не обращай внимания на старуху, − раздался тонкий голосок за спиной. − По плечу его погладила невидимая теплая рука. − Давай еще поспим. Мне так хорошо с тобой.
Какое-то время Игорь лежал как парализованный. Перед его затуманенным взором, сквозь полуприкрытые веки, сквозь огонь стыда и сердечной боли, плясали темные существа и корчили издевательские рожицы. Он собрался с силами и внутренне возопил: «Боже, милостив буди мне, грешному!»
Откуда ни возьмись, нахлынули силы, по телу прокатилась волна бодрости. Он рывком встал, по-солдатски оделся и выбежал из просторного дома наружу. Едва успел добежать до зарослей высокого кустарника, пробился сквозь чащу, и его вырвало желчью. Глубоко подышал, вышел на улицу и быстрым шагом добрался до площади перед солидным трехэтажным зданием. Там стоял желтый автомобиль с шашками на крыше. Он разбудил шофера, бросил ему: «Быстро, домой!» Когда машина такси развернулась и стала набирать скорость, в зеркале заднего вида Игорь увидел бегущую Анисью с заплаканным лицом, она размахивала руками и что-то отчаянно кричала. «Что же мы с собой делаем! − пронеслось в голове. − Помилуй нас, Господи!»
Он не отводил взгляда от зеркала заднего вида. Там бежала, задыхаясь, и отчаянно рыдала девушка, очень похожая на персиянку. Игорю привиделась на миг Анис − она бежала за ним из своего таинственного далёка, и сердце его сдавило от невыносимой жалости. «Просто встретились два одиночества», − прозвучало в голове. Под эту песню они танцевали в огромном зале ресторана, среди множества чужих пьяных людей. Каждое слово тогда буквально прожигало отстраненной жестокостью, а они все крепче сжимали друг друга в объятьях, предчувствуя, как скоро за столь прекрасной встречей неминуемо придет трагический разрыв. Он вздохнул и сдавленно произнес:
− Стой, вернись назад.
− Это зачем! − возмутился шофер, жалея о срыве выгодного заказа. Но, получив от пассажира солидную купюру, послушно нажал на тормоза, крутанул руль и вернул такси на стоянку.
Игорь вышел из машины, нерешительно шагнул навстречу бегущей девушке − она с разбегу бросилась к нему на шею и крепко обняла. Да так и не отпускала его два дня и три ночи. Игорь, похоже, был весьма рад, он просто не представлял, куда ему идти, к кому ехать, да и зачем. Отовсюду, со всех сторон, по его душу неслись черные грозные тучи, поэтому он обрадовался хотя бы временному укрытию в мирном тихом доме с любящей женщиной, столь фатально похожей на тоненькую нежную Анис. Только эта взаимная радость была насквозь пропитана слезами. Что же мы с собой делаем! Помилуй нас, Господи!
Гуля и Галя
− Скажу честно, вас хотят отправить на электрический стул.
− Понятно.
− И вы совсем не волнуетесь?
− А это поможет?
С.Спилберг. к/ф Шпионский мост
Они сидели напротив друг друга, смотрели в глаза и говорили как старые добрые друзья. Игорь пришел в кафе раньше на полчаса, занял угловой столик в тени огромной пальмы, заказал каберне и приготовился к наблюдению.
Терпкое вино чернильного цвета приятно охлаждало гортань, долгое терпкое послевкусие предлагало унестись мысленно туда, где и когда этот напиток пользовался популярностью – в годы бесшабашной юности, на пустынный берег моря, замусоренный корявым плавником, в лентах бурых водорослей, с белоснежной кромкой протяжной волны. Шепот пены, шорох гальки, вскрик чайки, далекие радиосообщения из туристического лагеря за скалой – и этот великий покой, и эти огромные стихии: сверкающее море, выцветшее небо, каменистая земля – и всюду солнце, ослепительное, горячее, душное. Именно там трехлитровая бутыль каберне стоила в поселке всего рубль, именно там великое молчание возбуждало в душе опьяняющее желание писать стихи, прозу, пейзажи.