Приехал школьный товарищ, на такси, они забросили вещи в коттедж, пролетели с ветерком вдоль побережья и остановили наконец суетливое движение на террасе шашлычной у самого берега самого синего моря. Поначалу-то они жевали куски обожженной баранины, заливая пожар во рту холодным каберне, глиссируя взглядом по волнам, взлетая глазами и мыслями в небо, устроившее благодарной публике вечерний калейдоскоп с золочением и радужными вихрями. Прохладный бриз забирался под рубашки, касался лиц, ерошил волосы, играл салфетками, кружил вихри сигаретного дыма, разливал по камням пляжа и асфальту набережной томные шафрановые ароматы. Чтобы не уснуть от сытой жаркой усталости, заказали по большой чашке крепкого кофе. Через три, четыре глотка в голове просвистел освежающий ветерок, Игорю была предложена игра в физиогномику. Его заинтересовала молодая пара справа от их столика, они азартно пили, ели, болтали; для них не существовало никого вокруг, они упивались общением и были весьма довольны и чем-то похожи, может белой кожей, светлыми волосами и одеждой. А вот за соседним столом сидел набычившись смуглый волосатый мужчина, поглощал дорогой коньяк, курил сигару, пожирая жадными очами беленькую девушку. О том, что творилось в его черной голове, Игорь и рассказал другу в своей истории.
А ночью, под утро, он проснулся, взял блокнот и записал стишок, который сам собой сложился в голове. И вот сейчас текст опять воспарил из памяти, рука записала на странице ежедневника и листок занял место между пустым бокалом и емкостью с каберне.
Завершив беседу, Аня попрощалась с мужчиной и легкой походкой направилась к Игорю. Села, налила себе каберне, выпила в два глотка, схватила листок со стихами, прочла и только после этого сказала:
– Здравствуй, любимый! Прости, что заставила тебя ждать.
– Сам виноват. Освободился раньше на полчаса, вот и решил провести время здесь, подглядывая за тобой. Это кто − риэлтор? Все-таки покупаешь пентхаус?
– Да, почему и нет… Интересный стих! – она указала подбородком на листок. – Это что, про нас?
– И про нас тоже, – иронично улыбнулся Игорь. – А вообще-то задуман стишок давно, больше двадцати лет назад, но как видишь, актуальности не потерял.
– А можно, я вслух прочту?
– Прочти, почему и нет. Даже интересно послушать в твоем исполнении.
Аня взяла листок и прочла нараспев, как учили в школе:
Пророчество любви
Задарю тебя розами огненно-жаркими,
Зачарую стихами до исступленья,
Закружу по аллеям цветущего парка,
Зацелую в подъезде до боли в венах.
Я не дам опомниться тебе до ЗАГСа,
Ты очнешься от вихря уже в роддоме,
И затянет пеленками новый танец
В полубессонном материнском полоне.
Потом, как водится, запью-загуляю,
Влюбляясь в раскованных и красивых,
На рассвете скажешь: "Я тебя прощаю.
Только не бросай нас, ...любимый".
В тот миг ты станешь такой беззащитной,
вероломно обманутой − куда уж дальше!
Я почувствую себя подлым бандитом
И полюблю тебя как никогда раньше.
Неверность мою вернешь сторицей,
Застарелую обиду сжигая изменой.
И моё прощение прольет водицу
На шипящий огонь семейной геенны.
И тогда от нежности вся истаешь,
Упадешь в мои руки влажной глиной...
...Но пока ты о нас ничего не знаешь −
ты сидишь напротив с другим мужчиной.
Наступила тишина, словно весь мир замер в ожидании восторга… Только вместо восхищений раздались слова, полные совершенно иного смысла:
– Стих неплохой, слов нет. А что касается пророчества, – быстрый взгляд девушки в глаза визави, – к нам это не имеет никакого отношения.
– Ты уверена? – иронично спросил Игорь.
– Абсолютно. Наши испытания другого типа, менее банальные и более удивительные. – Аня опустила глаза, чуть наклонилась и прошептала: – Кажется, одно из них сейчас приближается к нам. Если я буду молчать, значит у меня пошла молитва. Настоящая.