То, что вещал безумный пророк, знали все и каждый, но говорить вслух по-прежнему опасались.
«Чтобы ни случилось, не теряй мира в душе», – настойчиво повторяла Народная бабушка. Но как в таком шторме сохранить мир? Просто элементарно выжить – и то почти невыполнимая задача. Люди пытались приспособиться к жизни по-новому, что удавалось немногим. Аня училась в новой жизни хранить мир в душе.
Народная бабушка слабела, всё чаще болела, иной раз днями напролет лежала на кровати, перебирая любимые четки. Но по-прежнему, каждое воскресенье ходила в храм. То расстояние от дома до церкви, которое бабушка Лена раньше пробегала за восемь минут, теперь удавалось преодолеть за час, чуть не ползком, мелкими черепашьими шажками, опираясь на палочку. Иногда – гораздо реже, чем хотелось – Аня сопровождала бабушку, поддерживая под локоток, при этом она всегда делилась новостями.
На этот раз Аня долго не решалась рассказать бабушке о выходке Кирилла. Старушка остановилась и спросила напрямую:
– Внученька, говори, что у тебя случилось? Не может быть, что бы мы не сумели справиться с любой бедой.
Как всегда, глубоко вздохнув, будто перед прыжком в воду, Аня достала из сумочки письма на желтой бумаге и рассказала всё.
– Это хорошо, что ты взяла письма. Ты вот что, милая, переступи через стыд, через самолюбие, и всё это расскажи на исповеди батюшке.
– Да как же это, бабуля! Это настолько личное!..
– А мы разве, общественное в храме исповедуем? Самое личное и стыдное несем батюшке, чтобы он помог. Ведь священник во время таинства Исповеди пребывает в Духе, ему Господь открывает такие сокровенные тайны, что иной раз страх пробирает. Вот недавно пропала у меня старинная подруга. Не приходит, не звонит, не пишет. Пыталась найти ее через общих знакомых – какое там… Никто ничего не знает. Люди замкнулись в себе, как устрицы в хитиновые створки, и уткнулись в телевизоры, не знают, как за стенкой соседи живут, может им помощь нужна. Так вот, приползла я к отцу Георгию и на исповеди спрашиваю: что с моей подругой? Он помолился и отвечает, так уверенно и тихо: поминай её о упокоении, преставилась после тяжелой болезни на руках дочери. Значит, было ему откровение! А я успокоилась, ведь на руках дочери – это хорошо. И ты, Анюточка, всё-всё расскажи о своей тайной любви, да письма покажи. Вот увидишь, выйдешь из храма утешенной и с надеждой в сердце.
Отец Георгий выслушал сбивчивый взволнованный рассказ Ани, задал несколько уточняющих вопросов, надел очки и прочитал письма. Девушка не знала куда деваться от стыда, она даже озиралась, не слышит ли кто… Улыбнулся батюшка, вздохнул и сказал:
– Знаю, Анечка, как тебе помочь.
– Правда?! – воскликнула девушка, излишне громко, оглянулась и опустила голову.
– Этот автор бывает у нас в храме. Зовут его Игорь Крюков. А в церковной библиотеке имеются три его книги, он сам подарил. Видишь ли, твои юные мошенники взяли из его книг самые красивые тексты и присвоили себе. Даже у меня в памяти эти чудесные слова остались.
– Это что же, батюшка, Игорь живет в нашем городе?
– Он вообще нигде подолгу не живет. Ездит из города в город, из страны в страну, с разными людьми встречается. Так писатель материал для своих книг собирает. Так что, Аня, ходи в храм, не пропуская ни одной службы, вот и встретишься с ним. А я, жив буду, подскажу тебе, если он придет.
– А какой он, батюшка?
– Да в общем-то обычный. Ничего особенного, ничего героического... Правда, есть у него одна особенность. В храме Игорь молится.
– А разве не все мы?..
– Нет, Аня, не все! Из трехсот прихожан в лучшем случае десять молятся, а остальные, кто чем занимаются. Уборщицы-старушки сплетничают и делят между собой батоны, гречку, конфеты с канунника; молодежь пару себе подбирает, семейные детей унимают, чтобы не озорничали; интеллигенция хор слушает, да проповедь обсуждают и вздыхают: какая благодать, ах, ах!… А тех, кто в доме молитвы по-настоящему молятся, – их сразу видно. Они сосредоточены, головы опущены, на то, что творится вокруг, внимания не обращают – прямо по слову преподобного Серафима Саровского. Такие один на один с Богом. Обычно, к подобному состоянию души человек приходит с возрастом, пережив немало скорбей, потеряв друзей…
– Как бы и мне, батюшка научиться вот так?