– Там же, где и мои однополчане – на кладбище телом, душою в раю.
Из дома вышел человек и, поздоровавшись, присел за стол. Взглянул на Игоря, оглядел с ног до головы, особо внимательно остановился на глазах. Макаров, словно забыв о вежливости, не спешил представлять гостя, а Игорь сам не решался протянуть руку для знакомства. Он был тих и скромен, только Игорю показалось, что там, внутри простого человеческого естества, будто стальной стержень звенит. Ну понятно, военный, как и хозяин. Наверное, из секретных войск, какой-нибудь военной разведки. Внезапно, таинственный гость едва заметно улыбнулся Игорю и по-дружески ободряюще кивнул: мол, все будет хорошо, мы еще повоюем, победа будет за нами, не сомневайся.
Игорь почувствовал, как нежданно-негаданно накатила теплая светлая волна. Хотелось плакать и смеяться. Он приобнял Макарова, коснулся щекой тщательно выбритой щеки старого солдата, встал и чуть ли не бегом удалился. Всю дорогу до Горки Игорь едва сдерживал слезы, а уж, добравшись до своей сараюшки, упал на белую подушку и дал волю накатившему счастью. Теперь он знал, что ему делать. И как.
Что такое наныс
Такова духовная жизнь, дорогой читатель −
вверх по лестнице, ведущей вниз,
кверх ногами, подняв очи горе
опустив глаза долу
Иван Ахметьев. Cтихи, сочиненные ночью
во время бессонницы, 1980-85
Как водится в классических произведениях, сначала было слово. Не то Слово, что с большой буквы «С», а которое с малой. Впервые услышал его сквозь сонные мрежи, во время утренней зычной переклички соседок − и крепко задумался. Три дня ни ел, ни спал, лишь бродил по горам, глядя под ноги, копаясь в голове. Почему случилось оно, спрашивается? Да мало ли разных слов придумал человек и уж тем более сказал и повторил. А это неказистое словечко клещом вцепилось в мозг, и не давало покоя.
На второй день из таинственных глубин всплыл и прозвучал в уме головы стих английского поэта Йейтса, не Ричарда, а того, который Уильям Батлер. Даже название припомнил: «Похвала». Там в конце раскачивалась на лианах рифм некто «она», но никто не знал кто это, автор не объяснил, да и не важно. Интересно было то, что там описывается примерно тот же осеннее-южный антураж, что и вокруг, а также любезный каждому христианину нищий и потребность пообщаться с ним. Вот, снова заиграли поэтические строчки, на этот раз в виде баллады, что читают нараспев, перебирая струны гуслей:
Я не буду более говорить о книгах или долгой войне,
Я пойду вдоль сухого терновника,
Пока не встречу нищего, прячущегося от ветра
И там смогу говорить…
Вторично прозвучало таинственное слово, когда поднимался по лестнице. Перед ним две женщины с тяжелыми сумками в руках отдыхали через каждые три ступеньки. На одной из остановок Игорь обогнал их, в тот миг и услышал:
– Ты наныс бегала? Скупилась? В старом-то гречку с утра давали. Досталося, чи шо?
– Постойте, постойте, – встрял Игорь со своим насущным. – Прошу меня простить, вы не могли бы объяснить, что такое наныс. Это местность такая, или, может, учреждение?
– Молодой человек, – зычно произнесла крашеная в каштан дамочка в соломенной шляпке и белом сарафане. Наныс, это наныс! – И показала пальцем на первый пролет, что внизу лестницы. – Ты шо, харатской?
– Простите, да, – пришлось ему сознаться наверное в чем-то постыдном. – Так наныс, по вашей версии, это начало лестницы?
– Ой, Трофимна, замолчи! – шипящим шепотом произнесла вторая женщина в цветастом платье и рыжем платке, спущенном с головы на широкие загорелые плечи, – Не видишь, человек не в себе. Простых слов не понимает. Совсем уже!..
– Думаешь, маньяк, ха, Зин? – спросила Трофимовна, подозрительно сощурившись.
– А то как же! – уверенно кивнула цветастая женщина Зина. – А может даже вампир! Ты же телик смотришь, их щас как грязи. Щас ножичек вынет, да как полоснет тебя по горлу.
– Это почему же сразу меня? − возмутилась Трофимовна. − Может тебя сначала!
– Не, − отрезала Зина, − меня потом, я дальше стою.
– Дамы, – взмолился Игорь, – прошу вас, не надо усугублять.
– Вишь-вишь, еще и ругается, как пьянь синюшная. Вот за шо он шалашовкой тебя прозвал? Хотя если честно… − Зина смахнула со лба капли пота и решительно кивнула. − Не, точно маньяк! Или вампир, если повезет. Я уж столько таких по телику насмотрелась, хоть в милицию копом подавайся. Под прикрытием.