Однажды Аня набралась смелости и, воспользовавшись отсутствием Игоря, робко забралась в место его сугубого уединения и на столе увидела раскрытую тетрадь. Размашистым почерком там были написаны слова, явно предназначенные ей:
«…какой жестокий зверь вонзил клыки в твое нежное горло! Не уберегли ни твое неприятие чужого мира, ни стояние в храме у мощей святой Елены, ни слезы жалости о падших. Видимо трупный яд разлагающего западного мира незаметно проник в твое неопытное сердце.
…Вспомнились статьи на первых полосах южных газет − там каждый год, в начале грибного сезона власти предупреждали об опасности, таящихся в грибах. Ведь грибы как губки впитывают и накапливают в себе опасные вещества, растворенные в почве. А в тех краях проходили ожесточенные бои, в которых погибли сотни тысяч солдат. Ну, от святых мощей наших воинов конечно вреда никакого, но трупы фашистских палачей и спустя десятилетия источают яд, готовый убивать любителей полакомиться грибочками.
Видимо и тебя отравил трупный яд западного разложения. И одним из опасных симптомов наряду с хвастовством стало отлынивание от стояния в храме, от молитвы и написания икон.
Не знаю, зачем пишу это сейчас, знаю кому…»
С того дня между Игорем и Анной пробежала черная тень. Игорь не раз уговаривал ее съездить к отцу Георгию − посоветоваться, исповедаться, пожить рядом с ним. Аня легко соглашалась с необходимостью такой поездки, но откладывала ее день за днем, месяц за месяцем. А между тем, над ними собиралась черная грозовая туча, и ничего хорошего им не предвещала. А между тем, пространство белых риз неумолимо удалялось, лишь изредка напоминая о себе затихающим зовом, тающей в серой пыли будней непорочной белизной.
Замедленный
Спешу уведомить тебя,
душа моя Тряпичкин,
какие со мной чудеса
Н.В. Гоголь. "Ревизор"
Вот он − статный, в темно-синем костюме, рассеянный − стоит рядом с лавочкой, не садится, левая рука вдоль тела, правая полусогнута, ладонью в кармане брюк. Вроде бы ничего особенного, только сразу видно − человек не прост, «муж достойный не от мира сего».
− Сергей! − окликнул Игорь встречаемого, взмахнув рукой.
− Игорь, здравствуй, дорогой, − замедленно, будто спросонья, произнес тот.
Лишь подойдя к нему вплотную, пожав руку, стало понятно: Сергей перед встречей выпил. Раньше виделись они с ним во время застолий, там все ели-пили, пьянели, шумели, пели песни, танцевали. Кроме него. Сергей хоть и выпивал, но пьяным никогда не выглядел, разве чуть замедленная речь выдавала состояние наркоза, но это можно было отнести к особенности его характера. Познакомил их потомственный офицер спецслужб, иронично предположив, что им есть о чем поговорить. И точно − медленно, тщательно подбирая слова, Сергей заговорил с Игорем, почти что в ухо, пытаясь перекрыть своим голосом праздничные вопли. Тогда ему удалось расслышать несколько слов о том, что он во-первых, читал его книги, а во-вторых, у него имеется информация, которая может заинтересовать. Тогда-то, «средь шумного бала», они и договорились о встрече, чтобы наедине, в тишине.
− Приглашаю тебя ко мне домой, − сказал Игорь осторожно. − Жена накрыла скромный стол.
− Прости меня, а с её стороны не будет помехи? Тема-то у нас… необычная.
− Нет, нет, − успокоил тот, − моя супруга «наш человек», ко всему привычная и − скажем так − мистически одарённая. Ну, а если она тебя как-то смутит, попросим ее удалиться. Она не обидится. Такое воспитание.
− Можно сказать, уникальное, по нашим временам, − грустно улыбнулся Сергей.
− Это да, − кивнул Игорь. − Ну а что ты хочешь − с моей стороны, третья попытка, так сказать, последняя, решающая.
Мужчины проходили мимо продовольственного магазина. Игорь вопросительно взглянул на спутника, подняв бровь.
− Если ты насчет спиртного, то у меня с собой, − конспиративно понизив голос, сообщил Сергей, потянул за ремень через плечо, извлек из-за спины сумку, под размер двух емкостей зарубежного объема.