Пришла акушерка мадам Фушар, француженка, ей удалось убедить мужа мадам, что благословенное событие наступит нескоро, так что этот джентльмен эмоционально попрощался со своим коллегой по Лиге. Ланни ответил на звонок своей матери и доложил ей о ситуации. Отмерив некоторое количество шагов по комнате, он уселся и попытался вспомнить своё посещение подвесных монастырей Греции. Он видел их в детстве, но теперь не пожалел бы, если бы все монахи весели бы вместе с монастырями. Он просто не мог поверить, что нормальные роды могут длиться так долго. Он позвонил и имел разговор с ночной старшей медсестрой, из которого узнал, что та выучила наизусть формулу. — «Tout va bien, monsieur. Soyez tranquille.»
Ланни был очень рад, когда открылась дверь, и в неё вошла леди в таком состоянии, в котором дамы входят в такие места. Её сопровождал французский джентльмен с темнорыжей шелковистой бородой. Ланни узнал в нём известного в Каннах учителя по классу фортепиано. Леди была передана на попечение медсестры, а джентльмен сразу стал членом Лиги, которую представлял Ланни. Поскольку Ланни сам был пианистом, а его шурин был скрипачом-виртуозом, для обоих нашлось бы много тем для обсуждения. Но нет, они предпочли рассказать друг другу, как долго они были женаты, и сколько лет их женам, что чувствовали они, и что чувствовали их жены. Это противостояние с природой в естественном, неприкрашенном виде привели их к наименьшему общему знаменателю человечества. Ни искусство, ни наука, ни культура больше не существуют, есть только тела, кровь и дети.
Какое-то время Ланни слушал, а потом он перестал слышать, что говорил бородатый француз. Ланни зашагал по полу приемной, с бусинками пота величиной с овсяное зерно на лбу. О, Боже, это, безусловно, не порядок! Что-то ужасное должно происходить в этом родильном отделении, видимо то, о чём написано в энциклопедии: остановка сердца матери, прорыв «вод», или одно из тех неправильных положений, которое занимает плод в известном процентном соотношении случаев. Естественно, если акушер столкнулся с проблемой, он не прибежит, чтобы рассказать о ней будущему отцу, он будет занят, как и медсестры. Только тогда, когда все будет кончено, кто-нибудь принесёт трагическую весть. Но тогда Ланни никогда не сможет простить себя.
Серьезные упущения в практической деятельности этого родильного дома, нет — дома несчастий! Здесь должна быть некоторая система, телефон в родильном отделении, доска объявлений, набор сигналов! Это проблема, которая требует коллективного решения. Открытие отделения отцовства в роддоме, место для будущих отцов, где они могут получить надлежащий уход! Медсестры должны уделять некоторое время для них. Обслуживающий персонал должен учитывать их чувства и снабжать их информацией, возможно, читать лекции на тему акушерства, специально подготовленные для чувствительных отцов, где отклонения от норм будут или опущены, или преуменьшены. Там будет тихая музыка, возможно, кинофильмы, и прежде всего, будут новости, много новостей оперативных и надежных. Возможно, место, как офис брокера, где «Translux» дает рыночные показатели на экране.
Каждый раз, когда Ланни подходил к стене с кнопкой звонка, он желал ее нажать и затребовать точных сведений о состоянии его любимой жены. Каждый раз, когда французский учитель музыки задавал ему вопрос, было труднее скрыть тот факт, что он его не слушал. Проклятие! Не важно, кто виноват, природа или человеческая некомпетентность, факт остается фактом, что его жена, которую он любит так нежно и с такой жалостью, наверное, находится в агонии, её силы полностью исчерпаны. Надо что-то делать! Близилась полночь, Ланни посмотрел на часы и увидел, что прошло три минуты с тех пор, как он посмотрел на них последний раз. Было только без двадцати двух одиннадцать, Но всё равно было достаточно плохо. Прошло уже тринадцать часов, как начались схватки, и она была оставлена на произвол судьбы. Ужас!
Дверь в комнату открылась, это была медсестра. Ланни взглянул и увидел, что она отличалась от любой медсестры, которую он видел до сих пор. Она улыбалась, да, на самом деле сияя улыбкой. «О, сударь», — воскликнула она. — «Девочка! Красавица! Очаровательная!» Она сделала жест, указывающий на размер женского чуда. У Ланни внезапно закружилась голова, и он потянулся за стулом.
«А мадам?» — воскликнул он.
— Мадам молодец! Она великолепна! Всё хорошо. Снова формула. Ланни засыпал её вопросами и убедился, что Ирма выживет. Она была обессилена, но этого можно было ожидать. Были детали, на которые нужно обратить внимание. Через полчаса или около того будет возможность для месье, чтобы увидеть мать и дочь. «Сейчас! Успокойтесь!»