— Аня! — сквозь вой бурана донесся знакомый ласковый голос,— Анечка, куда же ты? Любимая!
Я окинула взглядом крыши гаражей. Сначала над одной из них показались ветвистые рога, а затем и вся тварь, вытянувшаяся во весь немалый рост. Глаза загорелись зеленым огнем, когда оно взглянуло на меня. Широкая пасть раскрылась, выплевывая наружу голос Игоря:
— Милая, зачем ты убегаешь? Ты же хотела, чтобы мы были вместе?
Отвратительно и неестественно смотрелась эта картина, когда такой любимый мною голос доносился из глотки отвратительного чудовища.
У меня закружилась голова, я почувствовала, как реальность вокруг размывается и плывет, словно горячий воск.
На дороге блеснули белые огоньки фар. Автомобиль, вынырнувший из соседнего двора. Светлый жигуль с лихорадочно ходящими туда-сюда дворниками.
— Анюта, иди ко мне, — пропел ласково монстр, вываливая язык наружу. С него тут же протянулась сверкающая в свете приближающейся машины, нитка густой слюны. — И мы будем неразлучны.
Я кинулась на дорогу, прямо перед автомобилем. Закричала, замахала руками.
Жигуль вильнул, завизжал тормозами, но гололедица не позволила остановиться. На сбавляя скорости, он влетел прямо в меня.
***
Я всплыла на поверхность реальности будто из черного киселя. С трудом открыла глаза, но толком ничего не смогла разглядеть. Все плыло, текло и искрилось.
Разомкнув сухие губы, я захрипела.
— Проснулась, — охнул кто-то рядом. — Что говоришь? Не пойму? Воды?
— Игорь... — с трудом простонала я, — Где Игорь?
— Мужик твой что ли?
Я еле кивнула.
— Не знаю, не было его пока здесь. А ты не волнуйся. Ты в больнице. Тебя машина сбила. Помнишь?
— Нет, — прошептала я.
— Ты в реанимации сутки была. Теперь в плате лежишь. Я соседка твоя. Валентина Степановна. Воды будешь? Попить не дам,нельзя. Могу ваткой губы намочить.
— Не надо. Мне б в туалет...
— А, ну медсестра под кроватью утку оставила. Сейчас помогу.
— Я встану... — с трудом я приподнялась на локтях.
— Куда? — испугалась старушка. — Лежи давай!
Тем временем, я откинула тонкое одеяло и взглянула на свое голое тело. Живот был перевязан широким бинтом, из-под которого торчал пластырь. Из левого бока выходила тонкая прозрачная трубка с медицинский перчаткой на конце. В резине плескалась теплая полупрозрачная сукровица.
Я аккуратно села на край койки, опустила ноги на пол. Ребра отозвались острой болью. Все сразу. А голова мгновенно пошла кругом.
Привыкнув немного к состоянию, я поднялась на ватные ноги и побрела к выходу из палаты.
— Туалет по коридору прямо и на лево, — растерянно крикнула мне в спину старушка.
За окном было темно. Свет горел только над островком сестринского стола. Больничные коридоры же были погружены во мрак.
По пути я стянула с кушетки, стоящей у стены, простынь и накинула на себя, будто греческую тогу.
Спустившись на лифте до первого этажа, я открыла пластиковое окно, с трудом забралась на подоконник и вывалилась мешком наружу, прямо в пушистый сугроб. Полежав в снегу какое-то время, я поднялась и, хромая, побрела прочь от больницы.
***
Ксюша ужасно опаздывала. День Рождения подруги явно затянулся. Девочке нужно было быть дома в одиннадцать, однако уже перевалило заполночь, а Ксю только пару минут назад выдвинулась с праздника. Телефон она отключила. Мама бы начала названить и ругаться, а так хотелось не ударить в грязь лицом перед ребятами, половина из которых училась на год, а то и два старше. Ох, что ждет ее дома... Стопроцентный скандал. Может быть домашний арест. Скорее всего. Вообще, Ксю всегда старалась приходить вовремя и быть послушной девочкой. Но сегодня получилось вот так. И не сказать, что она об этом жалела, вспоминая зеленые внимательные глаза Сережки из десятого класса, которыми парень прожигал Ксю весь вечер. Сердце приятно защемило, а в животе вспорхнула стая цветастых бабочек. Нет, определенно. Это стоило всех наказаний в мире!
Идти было недалеко. Уже через десяток минут Ксю была у своего дома. Стянув зубами перчатку, девочка стала шарить по карманам салатового пуховика в поиске ключа, но тот, никак не находился. Неужели забыла в гостях?
За спиной тихо захрустел снег. Ксюша на миг замерла, а затем резко обернулась.