Одно известно точно - о своём быте Дети Создателя распространяются также туманно и скованно, как и о мифах и легендах, которые поддерживают святость Церкви. Они отрицают насилие, под запрет ставят любые проявления самобичевания и жертвоприношения, обязательной делают лишь службу, которая проходит в середине недели, и ограничивают себя в богатой, излишне изысканной пище. Каждый из верующих обязан иметь атрибут Создателя в своём жилище, дабы возносить ему молитвы ежедневно. За не имением оного верующие обязаны ежедневно посещать храмы или молельни, коих натыкано по всему городу, исходя из удобства горожан, великое множество. Совсем неудивительно и то, что многие из верующих в жизни не посещали Птер Абье - «Священный дом» хоть и редко, но позволяет пустить под свои своды так много прихожан, скольких только может уместить, но зачастую это количество в разы превышает вместительность главного храма Детей Создателя.
Однако, несмотря на всю закрытость и таинственность, информация есть, хоть её и не так много, как того хотелось бы. Грехами, что не позволят после смерти предстать перед ликом Создателя любому из прихожан и священников, являются алчность, похоть, пьянство и убийство. И парадоксальным является тот факт, что первые три являются куда более тяжкими грехами, нежели последний. В ещё большее смятение приводит то, что этих знаний не почерпнуть из самих трактатов Церкви - об этом говорит улица, списки казнённых и сами служители Церкви.
План был до безобразия прост - с появлением всё большей популярности Церковников к ним начали присоединяться и аптекари, и травники. В разрез всем запретам они принимали любого пациента, абсолютно не принимая во внимание ни клейма, ни вырванные зубы, ни странные травмы, которыми стража города «награждала» проповедников - короткими кинжалами они прокалывали им языки дабы в дальнейшем пресечь продолжение проповедей. Среди них встречались поистине удивительные люди, которые не боялись применять яды, редчайшие травы, микстуры и снадобья по собственным рецептам. Были и те, кто разбирался на базовом уровне в запретной алхимии, за что и был изгнан из ветви врачевания с запретом на любую деятельность. В Церковниках они видели уникальную возможность как отомстить за несправедливость, так и заработать. Однако, очень немногие могли сделать поистине уникальное зелье, способное опьянить человека и заставить его творить бесчинства.
Маленькой городской легендой была история про аптекаря, который мог создать любое снадобье, способное вылечить даже самые серьёзные болезни. Ходили слухи, будто королевские семьи разных материков держали его рядом с собой, а во времена войн он излечивал даже самых искалеченных военачальников, становясь переломным моментом для многих сражений. По самым скромным оценкам ему без малого сотня лет и он давно осел в Суте, скитаясь по городу в поисках людей, которым может помочь. Существовало даже детское стихотворение, описывающее загадочного старца:
«Пьюн Молчун шагает в тени
Ночь скрывает его бредни
Всех бродяг он исцелит,
Всех он чудом озарит.
Ногу вправит он касаньем
Кровь очистит заклинаньем
Всяких гадов повидал,
Ото всех ученье взял.
Только солнце явит луч -
Он исчезнет во тьме туч.»
Немногим известно, но Пьюн Молчун вовсе не молчун, да и не Пьюн тоже. Старик был врачевателем при армии и много раз оказывался в плену, потому кочевал с материка на материк, а таинственные знания и «снадобье от всех болезней» - поэтическое и искажённое описание смерти. После того, как Пирей Ланкас осел в Суте, он действительно промышлял аптечным делом и редкими визитами на дом.