С интервалом в несколько дней безбожно пьяные, лепечущие не разбери что служители вываливались из собственных домов на улицы города, хватали за грудки первого встречного и орали на них, раскидывая направо и налево ругательства и пошлости. Один из опьянённых ввалился в стекольную мастерскую и разгромил там всё, до чего только сумел добраться, пока мастер не огрел служителя металлическим прутом по голове. Сам мастер позже признается, что они часто спорили со служителем из-за цен на стеклянные витражи, но он и подумать не мог, что всё закончится так плачевно. Другому служителю было настолько плохо, что он начал уничтожать собственный дом, а по окончанию затянул пьяную песню на балконе, чем привлёк внимание и соседей, и мимо проходивших горожан. Стоило зелью окончательно взять под контроль тело мужчины, как он повалился на невысокую оградку балкона да так и шмякнулся о земь, пролетев несколько метров.
Калеб ликовал. Горожане были в бешенстве. Под Птер Абье собралась огромная толпа народа, которая тянула на своих руках связанного служителя, который до сих пор не мог прийти в себя и лишь пьяно рычал на людей его несущих. Неравнодушные горожане, которые боялись за судьбу Понтифика и Священного дома, тут же оповестили Совет о том, что происходит на улицах. В мгновение ока плотный ряд Бежевых Щитов заградил собой главный ход в Птер Абье, сам же капитан Берро ошеломлённо смотрел на тысячи горожан, что в праведном гневе подбрасывают в воздух одного из служителей. Немногим позже, очевидно, обсудив дальнейший план действий, к народу вышел и Понтифик в окружении трёх главных священников Детей Создателя, в определённый момент жизни сменяющих самого Понтифика - Патрисов.
Лишь завидев белоснежные одеяния и золочёную тиару, горожане завопили с новой силой и как можно быстрее лес рук стал проталкивать опьянённого служителя ближе и ближе к «голове» толпы. Избитого и истерзанного служителя с силой бросили на ступени Птер Абье, отчего тот заскулил и сжался в клубок.
Быстро подбежав к израненному служителю, Птерус наклонился к нему и прошептал прямо в лицо:
- До чего ты довёл себя, сын мой?
- Вера... Довела... И жизнь паскудна стала... - заикаясь ответил мужчина.
- Во времена, когда нам как никогда нужна вера людей, ты... Ты..!
- Хр-р... - захрапел опьянённый, забыв и о боли, и о ранах.
Птерус от столь неслыханной наглости присел на ступени и испуганно воззрился в толпу, требовавшую честного суда. Они требовали сделать так, как негласно веками судили всех погрязших в грехах служителей. Птерус знал, что для этого человека они не найдут лучшего наказания, кроме смерти. На момент перед его глазами вновь встала толпа Одурманенных, которых он встречал с распростёртыми объятиями и пострадал в тот роковой день. Шумно дыша и отирая со лба испарину он невидящим взором упёрся в толпу и осознавал лишь приближающийся крах всего того, что он верой и правдой выстраивал и как Патрис, и как Понтифик.
Внезапно толпа стала расступаться. Медленно, не торопясь два человека подходили всё ближе и ближе к Птер Абье. Стоило горожанам разглядеть этих людей, как многие из них преклонили колено. Впервые капитан Берро смог хотя бы представить, как же много Церковников Малефикар находилось сейчас в городе. Из многотысячной толпы минимум треть упала на колени, как только два человека добрались до самого Священного дома.
Две девушки, как две капли воды похожие лицом, но различные и по фигуре, и по цвету волос, несли в руках по небольшому кадилу, напевая под нос древнюю молитву, воспевавшую Бога-Создателя. Ту самую, что пел Калеб. Ту самую, что зачитывала каждый вечер за дверями закрытой комнаты мать Уиллема.
- Объяснитесь, дети. - тихо проговорил Птерус.
- Мы не дети тебе, Оливий. - проговорила пухлая, плотная девушка с чёрными как смоль волосами.
- Мы послы и Кровные Сёстры Верховного Церковника, Калеба Мальферия. - продолжила худая, светловолосая девушка слегка охрипшим голосом.
- Сатум... - проговорил Птерус и обратил свой взгляд на темноволосую девушку, а затем укоризненно посмотрел на вторую девушку и с нескрываемой неприязнью протянул: - Фатум... Неужели даже в таком богомерзком деле копошатся руки Калеба Лемуса?
- Молчи, старик! Его Святейшество не раз предупреждал этот гнилой город о том, что лишь действиями можно найти истинный путь. Разглагольствования и высиживание своих мест ещё быстрее приведёт это место к краху, но Он не позволит этому случится. Его рука задушила последнего из торговцев смертью. Его рука убрала с лица этой святой земли последнего из самых падших людей, которые за грязную монету готовы были стать косой судьбы. А что сделали вы, Дети Создателя? Что сделал Совет? - сощурив глаза спросила Сатум.