Клайв помолчал для пущего эффекта.
— Мораль: мы крайне редко бываем искренними, если дело касается наших мыслей и чувств. А когда моменты искренности случаются… тогда-то и происходят катастрофы.
Только что наполненный до краев бокал Кристины Тэкстон с глухим стуком опрокинулся на стол. Тильда в бессилии следила, как красное вино пропитывает скатерть и льется на брюки Роджера Маршалла.
— Полин… — Тильда вскочила на ноги.
Опередив возражения жены, Алекс перевернул солонку, и соль тонкими струйками потекла на пятно, смешиваясь с вином в розовую массу.
— Алекс, нет!
Что за идиотский способ. Тильда не видела смысла во всех этих народных средствах.
— Соль… то, что нужно… впитывает и все такое, — бессвязно бубнил Алекс.
— Простите, — сказала Кристина. Сама она не пострадала.
— Господи, мои брюки… — Роджер вскочил и принялся возить салфеткой по штанине.
— Да помоги же, Полин! — раздраженно бросила Тильда девушке, которая беспомощно топталась рядом. — Отведи его на кухню, что ли?
— Ах да! Белое вино ведь уничтожает красное, верно? — Алекс схватил ближайшую бутылку.
— Алекс, я тебя умоляю! — Но Тильда опять опоздала. Осталось только, терзая свой шрам, смотреть, как белое вино разбавляет кашу из красного и соли на столе.
Тяжелая дверь столовой с треском закрылась за Полин и Роджером.
— Надеюсь, я не испортила брюки, — пробормотала Кристина. — Представления не имею, как это вышло.
— Не переживайте. — Тильда растянула губы в улыбке, хотя ей хотелось рыдать над своим роскошным столом. — За ужином хоть один бокал да опрокинется. Это как закон.
— Да, но почему-то обязательно мой бокал. — Кристина с тоской уставилась на пятно. — И почему я такая неуклюжая?
— Не переживайте, — повторила Тильда.
Неужели и вправду придется сдружиться с этой кошмарной бабой? Что за чучело — то святошу из себя разыгрывает, то надирается в дым.
— Когда Полин освободится, я попрошу сменить скатерть, — сказала Тильда вслух, поймав сочувственный взгляд Джуди.
— А пока нужно выпить. — Алекс потянулся за бутылкой. — Не хватало еще мучиться от жажды из-за одного неловкого жеста.
— Мы заплатим… само собой… все затраты… чистка, новые брюки… что угодно… — лепетал Брайан.
— Благодарю, дружище, — сказал Алекс, — но, думаю, все обойдется.
— Разумеется, — подтвердила Джуди, неотрывно глядя на дверь. — К тому же брюки доброго слова не стоят.
Чудный, чудный красный цвет. Соль осветлила его, превратила в розовый, но по сути он все равно остался красным. Вечно красным.
Представив, что вместо глаз у нее объектив фотокамеры, Клэрри моргнула, запечатлевая в памяти момент, когда красное попало на стол, вспыхнуло, разлилось, затопило все вокруг. Потом запустила обратный просмотр: вино вернулось в бокал, а скатерть засияла девственной белизной. Снова прокрутила вперед, нажав на паузу в тот миг, когда вино зависло в воздухе, между бокалом и столом, словно красная, готовая пролиться дождем туча. Чудный, чудный красный цвет.
Красное… Красное — не только вино на столе, красное и за столом, напротив Клэрри. Красный человек прямо перед ней, и человек этот — Круэлла. Красное платье. Что-то красное внутри — что-то странное. Клэрри его чувствовала, но никак не могла увидеть. Быть может, Круэлла тоже наслаждается красным?
Красная Круэлла в красном одиночестве. Круэллу не тронули суета за столом и тревоги остальных по поводу пролитого вина. Она застыла, безмолвная. Словно и не живая. Красная, но холодная. Велика ли, в конце концов, разница между жаром и холодом? Оба обжигают, оба причиняют боль. Клэрри заглянула в остекленевшие глаза Круэллы и не удивилась, обнаружив третий глаз, громадный немигающий глаз, заполнивший все пространство внутри ее головы. Белок гигантского глаза был прозрачен до голубизны, но зрачок был очерчен красным — густо-красным, безупречно красным. Зрачок сужался и расширялся, пульсировал размеренно, в ритме сердца.
«У нее нет сердца, — поняла Клэрри. — Сердца нет — только этот глаз, который все видит, но ничего не чувствует».
Брюки Роджера насквозь промокли в паху, с левой штанины капало. Сначала его окатили вином, потом он добавил воды, когда пытался вывести безобразное винное пятно со своих шикарных голубых брюк. В столовой он тщетно оттирал штаны салфеткой, после чего Полин утащила его на кухню, где с подозрительным энтузиазмом принялась охлопывать мокрым полотенцем, так и норовя подобраться к ширинке. Не выдержав, Роджер отобрал у нее полотенце и отпихнул настырную девицу.