**
— Я часто вижу вас задумавшимся, Роберт. Вам хорошо думается? — Адриан стоял к нему спиной, смотря в окно. Погода за тонким стеклом была капризной, но все же приятной. Деловитый ветерок усердно гнал облака, так что тени от рощи, раскинувшейся в парке лечебницы, то исчезали в тихой гавани небесных барашков, то заполняли все вокруг. Но очень скоро это проходило, и цунами света вновь поглощало мир.
— Прекрасно, а что? — Он прошел к кожаному дивану и с уютном хрустом погрузился в его темные недра. Долгая ходьба все еще утомляла его, а ведь до этого он два часа пробыл в саду.
— Вам у нас нравится?
— Неужели вы намекаете на выписку?
Адриан повернулся к нему. Выскобленную щеку стремительно поглощала тень гонимого на запад облака.
— Еще не время. Вы часто вспоминаете семью?
— Каждый день, а что?
— Я восхищен миром, о котором вы мне поведали. Он прекрасен. Жесток, конечно же, но не в пример прекрасен. Будь моя воля — я бы ничего не менял. Честно. Но вот у вас наблюдается улучшение, и единственный тревожащий меня вопрос — когда оно перерастет в новый приступ?
— Я не совсем понимаю вас, доктор.
Адриан усмехнулся.
— Послушать со стороны, так это я пациент психбольницы.
Роберт сохранял спокойствие, смотря на вновь отвернувшегося к окну Адриана.
— На меня давят, Роберт. Я бессилен более скрывать от вас правду.
— Правду? Какую? — Тон голоса Роберта подернулся дымкой волнения.
— Простите, что позволил себе все эти слова. Их следовало сказать в конце, но тогда они не будут такими значимыми. Роберт. Я сейчас вам кое-что скажу. Слушайте внимательно, пожалуйста, и постарайтесь отнестись к этому серьезно. Впрочем, отнеситесь к этому как угодно, но знайте — я серьезен. Вы готовы? — Адриан по-прежнему стоял спиной к дивану, монолитом застыв перед окном.
Роберт оторвался от кожаной спинки и оперся локтями о колени, сцепив руки в замок и уперевшись взглядом в рисунок на полу:
— Готов.
— Как вы уже знаете, в первую нашу встречу я подыграл вам, сказав, что мы ненавидим людей с НакХала, чтобы успокоить вас и помочь вам. Это правда. Но правда так же в том, что это была не первая наша с вами встреча. С вами — именно с вами, не с этим телом, а с вами, Роберт, или, если быть точным, Лорнгрэйн. Ваше настоящее имя — Роберт. Вы были моим пациентом полтора года. Полтора года назад ваша спокойная и размеренная жизнь треснула, когда одним прекрасным утром вы проснулись у себя дома и начали собирать вещи. Когда жена спросила вас, куда вы собираетесь, вы ответили, что шаман Кэх приказал выступать на рассвете, чтобы успеть соединиться с другим отрядом. Вы это помните?
По мере повествования Роберт менялся в лице. Доверие к Адриану не позволяло даже помыслить о том, чтобы тот лгал.
— Я помню ту битву под предводительством Кэха. И наш долгий поход до нее. Только это.
— Верно. Не знаю, какие ухищрения применила ваша жена, но уже в шесть часов утра вы были у меня на осмотре. Вы серьезно больны, Роберт. И мы не знаем — чем. Выдуманный вами мир детален и продуман. Мы ни разу не смогли поймать вас на путании какого—то события или даты — описав однажды обстоятельства, присущие тому или иному событию на планете НакХал, вы всегда с точностью воспроизводили их, будто это было на самом деле, и вы просто возрождали эти события в своей памяти. Никакое лечение вам не помогало, а пару месяцев назад вы окончательно потерялись в своем мире и стали забывать то немногое, что знали о нем. Роберт, вы слушаете меня?
Он кивнул.
— Насчет смирительной рубашки — видимо, когда на вас, как Лорнгрейна, применяли ту золотую магию, именно в эти два раза вы становились очень агрессивными и очень сильными, особенно для своего истощенного состояния. Двое наших санитаров до сих пор не совсем уверенно ходят.
Роберт взглянул на своего доктора.
— Хотите сказать, что я шизофреник, и вся история моей жизни — выдумка сломавшегося мозга?
— Да.
— Нет. Нет… — Он вновь откинулся назад, погрузившись в мягкое лоно дивана и закрыв глаза.
— Ведь я — орк. Не человек. Люди — это вы, а я… — он посмотрел на свои руки — бледные ладони с глубокими линиями судьбы, тонкие серо—белые запястья. А ведь совсем недавно его руки были совсем другими.
Доктор смотрел на него, поджав губы и сдвинув брови от испытываемой печали, которой некуда было вылиться.
— Послушайте, Роберт. Здесь ваша жена. Она очень хочет вас видеть. Вы непротив?