И я защищаю честь дамы! Я, блин, рыцарь, а не подзалупный творожок!
— Я принимаю его извинения, — тут же пролепетала девушка. — Только отпустите, ему же больно.
Судя по роже Лаврина, он готов был закутаться в мою электрическую сеть с ног до головы, но не выдавать извинения. Однако, с болью не шутят, а тем более с той болью, которую умеют причинять электрические разряды. Да, мне пришлось чуточку добавить, чтобы он заплясал на кончиках пальцев ног, как полупьяный балерун. И после этого я отпустил его.
Пусть будет уроком, что не всегда длина языка является отличительной чертой интеллекта.
Лаврин тут же рухнул на заплеванный разбитый асфальт. Ослабевшие мышцы перестали держать костяк. К нему устремились два его подпевалы, Сернитский и Батурин. Помогли подняться. Я молча смотрел на перекошенное яростью лицо Лаврина.
Когда язык смог в достаточной мере повиноваться, то Лаврин произнес:
— Бой ещё не закончен. Я требую продолжения!
— Какого? — спросил я лениво.
— Какого хрена или какого продолжения? — уточнил со смешком Говардский.
— И то, и другое, — ухмыльнулся я на старую шутку. — Я удовлетворен. Госпожа Карамазова тоже…
Лаврин чуть пошатнулся, ему тут же помогли принять вертикальное положение. Он отстранил помощников, а потом с вызовом произнес:
— Зато я не удовлетворен! Я требую сатисфакции!
Эх, знали бы вы, уважаемые читатели портала Автор Тудей, насколько нелепо он сейчас смотрелся. С грязными пятнами на коленях, с прилипшим окурком на груди… Да ещё и потряхивало его, как алкоголика на десятый день запоя.
— Светлана, он требует сатисфакции, — обратился я к Карамазовой. — Я не могу ему отказать. Он упорный малый…
— Сударь, смилуйтесь, — чуть ли не взмолилась Светлана. — В нем гордыня бурлит. Уйдемте же, не надо больше драк.
Треск заставил брови подняться. Лаврин поднял правую руку, которая вспыхнула ярким пламенем. Жадный огонь начал пожирать куртку, расплавляя волокна и потрескивая пластиковыми пуговицами.
Во как, интересненько-интересненько. А ведь и спалит себя ко всем чертям, полудурок аристократический. Нет, мне по большому счёту насрать на него, но винить-то в его гибели будут меня!
Я уже понял, что хочет сделать Лаврин. Так как его род завязан на стихию огня, то и превратиться он собрался в огненного голема. А если превратится, то не факт, что хватит сил вернуться обратно. Видел я таких, превратившихся в живой факел. Жили недолго, зато финал был почти у всех одинаков — жареные яйца и обуглившийся купат.
— Что вы делаете? Прекратите сейчас же! — взвизгнула Карамазова. — Вы же убьете себя!
— Но прежде я убью его! — грозно прорычал Лаврин.
Ну что же, отчаянные времена требуют отчаянных мер. Я длинным прыжком очутился возле черного хода в ресторан и одним рывком распахнул дверь.
— Трус! Вернись и сражайся! — взревел позади Лаврин.
Ага, щас! Только шнурки поглажу и галстук завяжу!
Нет, на самом деле я ринулся вглубь, а через несколько секунд вернулся с тем, что искал. Рывок, нажатие и в сторону горящей руки полетела струя из огнетушителя. Она белыми оковами сковала горящую руку, потом прошлась по лицу и защипала в глазах наглеца.
Можно было и без умывания, но я не мог отказать себе в маленьком удовольствии.
Лаврин отхаркивался, плевался, матерился на чем свет стоит. Однако, я не слушал, а продолжал поливать противника до тех пор, пока огнетушитель не закончился. Вскоре мой оппонент превратился в подобие ожившего снежного кома.
И это было лучше, чем огненный голем.
— Достаточно? Или мы продолжим наши танцы? — спросил я.
— Ещё про… кхе-кхе-кхе, тьфу! Продолжим! — крикнул Лаврин.
— Господин Южский, умоляю вас — прекратите! — воскликнула Карамазова, бросаясь между нами.
— А я чо? Я ни чо! Он вон чо и ему ни чо, а мне тогда чо? — развел я в стороны руками.
— Я сейчас… — Лаврин снова закашлялся.
Справа и слева от него встали секунданты. Они набычившись смотрели на меня так ласково, что захотелось пустым огнетушителем врезать сначала одному, потом второму.
— Господа, бой был на равных! — подал голос Говардский. — Нам кажется, что он закончился и дальнейшее продолжение может выйти из-под контроля. У господина Лаврина было два шанса победить, но господин Южский оба раза одержал победу. Третий раз вряд ли установит нового победителя, а господину Лаврину может нанести как репутационные, так и физические потери.
— Да я ему глаз на жопу натяну и моргать заставлю, — я прояснил грядущее пусть и не так витиевато, зато ровно по существу.
— Так-так-так, что у нас тут? — раздался из-за угла хриплый голос. — Никак дуэль? И без надзора опекунов? Правонарушение!
— Шухер! Полиция! — раздался пронзительный голос.
После этого восклицания все ринулись кто куда. Я схватил в охапку Карамазову и дернул в темноту черного хода. Если нас поймают на месте преступления, то никому не поздоровится!
Мы заскочили в темный холодильник и закрылись. Притаились внутри. Светлана прижалась ко мне, как маленький щенок к здоровому волкодаву. Как будто искала защиты от того, что творится снаружи.
Эх, если бы не этот эпизод, то может быть всё прошло гладко…
Глава 4
Мы остались в темноте. В холодильнике было холодно, но недостаточно для того, чтобы замерзнуть сразу. Ещё на пять-десять минут меня хватит.
Я видел в темноте, поэтому не составило труда осмотреться по сторонам. В принципе, ничего интересного — мясо, рыба, молочные продукты на стеллажах. Всё то, что может в тепле запросто протухнуть, прокиснуть и покрыться плесенью.
За дверью слышались голоса, топот, звон посуды. Я тоже не был бы доволен, если бы на мою кухню завалились фурри-полицейские, разыскивающие кого-то. Всё-таки не зря я заранее озаботился путями отхода и заплатил через Маринку хозяину ресторана. Небольшая мзда приготовила мне огнетушитель в оговоренном месте и открытый холодильник на случай отхода. А также хозяин велел сыпануть щедрой дланью красным перцем на мой след, чтобы сбить со следа фурри-полицейских.
Да, всего один звонок и четкие инструкции могут решить многое… Моя новая помощница была очень понятливой и исполнительной.
— Господин Южский, почему вы за меня заступаетесь? — спросила тихим голосом Светлана.
Я только сейчас обратил внимание, что сжимаю её в объятиях, скрываясь за стеллажом с молоком и творогом. Для меня это было как-то естественно, а вот она почему-то попыталась отстраниться. От её волос приятно пахло свежестью дождя на зеленом лугу.
— Я не за вас заступаюсь, а за женский пол. И если бы на вашем месте была другая девушка, то поступил бы точно также, — ответил я.
Ну, нормальный же ответ? Нейтрально-героический. А то, что прижал к себе… Ну, это чисто на рефлексах. Да, признаюсь, что приятно было прижимать красивую девушку, да ещё и выступать в роли её защитника, но всё-таки я должен следовать букве договоренности, а не выпускать из штанов стыд и срам.
— Эдгарт, вы очень странный человек. Я пока ещё не встречала таких достойных и отважных, — проговорила Светлана, пряча лицо на моей груди. — Я не знаю, как вас отблагодарить…
— Я не ради награды стараюсь. Лаврин был неправ и за свои слова он сполна понес наказание. Надеюсь, что к этому разговору мы больше не вернемся. Так, что там у нас? — я прислушался.
Ни грохота падающей посуды, ни казенных криков шмонающих ресторан полицейских. Тишина…
Что же, пора выходить из нашего укрытия. Да и мороз в холодильнике начал намекать, что ещё немного и мои бубенчики начнут весело позвякивать. Всё-таки для боя пришлось скинуть куртку, а без неё в легком пуловере недолго можно мерзнуть. Нет, я мог бы подключить живицу к обогреву, но если полицейские шарят с определителем использования магии, то запросто зафиксируют вспышку в холодильнике.