— Ведьмак, протяни… протяни руку, — проговорил Кощей. — Заверши моё дело…
Особого выбора у меня не было — либо сделать так, как просит Кощей, либо сгинуть геройски во цвете лет. Погибать особого желания нет, поэтому я без раздумий сунул пятерню лежащему. Он тут же крепко схватился за мою кисть, а потом….
Потом зеркальный доспех Амальгамщика начал перетекать на меня!
— Возьми мою силу! Возьми мою мощь! Забери мою скорость и быстроту! Не дай победить злу!
Вот же зараза! По ощущениям — моя рука погрузилась в горячий свинец!
Я едва не отдернул руку, но Кощей держал меня крепко. Через секунду жар сменился прохладой и я получил небольшое облегчение. Небольшим оно было потому, что в следующий миг в голове раздался голос Амальгамщика:
— Я повинуюсь тебе, новый хозяин!
Этот голос настолько выбил меня из колеи, что я на пару секунд завис. И этих секунд хватило жидкому доспеху, чтобы покрыть моё тело полностью.
Внутри меня начала кипеть невероятная сила. Я ощутил себя надутым до предела воздушным шариком — ещё немного и лопну, расплещусь в разные стороны! Ух, как же меня начало переть! Даже после всевозможных ведьмовских эликсиров не было такого эффекта, а уж ведьмаки знали своё дело!
Кощей отпустил меня и устало прикрыл глаза:
— В ваших руках будущее всего человечества… Марена не остановится только на вашем мире… Она пойдёт дальше… Не промахнись…
— Сссестра, ты ещё можешь прийти ко мне! — неожиданно подала голос Марена.
— Нет, я не пойду, — тут же покачала головой Баба-Яга. — У меня тут муж, сын, семья… Оказывается, с людьми тоже можно сосуществовать, если забыть про свою месть!
— А я не могу забыть! Никогда! Я не предам память нашего рода! Я не осссстановлюссссь никогда! Ты ещё можешь вссстать ссссо мной рядом! У тебя ещё есссть шансссс быть сссс победителем!
Баба-Яга хмыкнула, сложила фигу и продемонстрировала её Марене. После этого вернулась к хлопотам с Кощеем. Карамзина тем временем пыталась светом из рук залатать раны на теле лежащего. На мой взгляд, это было всё равно, что носить воду в решете, но не буду же я расстраивать женщин раньше времени!
Вместо этого я выпрямился, развернулся к Марене, поднял меч-кладенец-Экскалибур и проговорил как можно пафоснее:
— Ах ты корова подколодная, да не стращать тебе более малых детушек, не казнить их родителей почем зря! Не убивать Кощеев различных и спутниц его! Не смущать умы, не ломать фантазию! Выходи биться на кулачках, или сразу подставь носяндру и прими смерть, как там у вас полагается?
— Ой, дура-а-ак, — послышался позади приглушенный голос Кощея. — Мог бы и просто меч метнуть, пока мы тут все вместе отвлекаем внимание…
— Не мог сказать нормально? — огрызнулся я в ответ. — Мозг и так кипит, а тут ещё загадки выкладываешь…
— Просссстите, я вам не мешаю? — поинтересовалась Марена.
— Можешь полчасика покурить? Мы тут сейчас всё быстренько обкашляем и я обязательно вернусь, — уверил я змеелюдку.
— Безумцы! Наглецы! Выродки! — разъярилась Марена. — Вы даже перед ликом сссмерти продолжаете впуссстую трепать языками!
— Ах трепать? Ну, тогда вернёмся к моей речи! Выходи на последний, решительный бой! С песней и пляской воспрянет род людской! — неожиданно вырвалось у меня.
— Эдгарт, он будет жить! — послышался голос Светланы Николаевны. — Я смогу его вылечить, но мне нужно время…
— Время? Это то, чего у васссс нет и никогда не будет! — яростно крикнула Марена.
Она взмахнула рукой. Грянул оглушительный гром. В темном небе сверкнула молния. Росчерк устремился вниз, к Карамзиной.
Ни подставить блок, ни кинуть щит, ни даже кинуться на выручку я не успевал. Словно в замедленной съёмке я видел, как вниз падает смертоносное жало молнии. Ещё немного, ещё, почти макушка и вот…
— Мама! — раздался дикий визг.
Над головой Карамзиной родилась яркая вспышка. Затем раздался резкий хлопок, а во все стороны брызнули капли крови. Эта кровь усеяла траву, попала на склонившихся, на идолы рядом, на меч…
Я видел в тот краткий миг полумладенца-полудомового, что метнулся из кустов на выручку своей родни. И он заслонил собой Карамзину.
Маленькое существо с большим сердцем и несчастной судьбой…
— Что это? — удивленно спросила Карамзина, оттирая кровь с лица.
— Это… Это ваш родовой защитник, чур, — вздохнул я. — Он пожертвовал собой ради вас, Светлана…
— Чур? Но разве… Это не сказки? — спросила Карамзина.
— Только что эта сказка ценой своей жизни спасла вас, — пискнула Чопля. — Жаль чувачка, он мне ещё с роддома понравился…
Я повернулся к Марене:
— Ты только что убила невиновного… Такое я тебе простить не могу!
Она в ответ расхохоталась, как будто я сказал какую-то смешную шутку, и вытянула руки вперёд. С ладоней, с кончиков пальцев в нашу сторону начал струиться чёрный туман. От этого тумана повеяло могильным холодом. Уж я-то знаю, какой этот холод на вкус…
— За одну сссмерть невиновного, я дарю вам тысссячу жизней виноватых, — процедила Марена. — Восссстаньте же, верные воины! Пришел ваш чассс!
Земля ощутимо вздрогнула. Она дернулась раз, другой, третий. На всякий случай я отступил назад, чтобы в случае чего успеть отразить новую возможную атаку Марены.
— Неужели началось? — послышался голос Бабы-Яги. — Она решила не ждать…
Из земли, где проплывал черный туман, вырывались костлявые руки, цепляющиеся за камни, за траву, за все, что могло помочь им выбраться из могильной тьмы. Из расщелин в земле поднимались мертвецы. Истлевшие скелеты, покрытые остатками плоти, сползающими на землю кусками.
Их глаза, пустые и бессмысленные, горели тусклым, неживым светом. Они двигались медленно, неуклюже, как марионетки, чьи нити частично порваны. От них исходил запах тлена и гнили, заполняющий воздух тошнотворным смрадом.
Мертвецы собирались вокруг Марены, словно стаи голодных псов вокруг костей. Они смотрели на неё горящими глазами, готовые выполнить любой её приказ.
Марена воздела руки к луне, и мертвецы издали протяжный, жуткий вой, как бы приветствуя своего повелителя. Они вырвались из забвения, чтобы служить её темным замыслам. Капище, прежде тихое и безмятежное, превратилось в обитель ужаса, населенную мертвецами и их повелительницей. Заклинание мести начало своё действие. Мертвецы пробудились. Царство мертвых открыло свои врата.
Я перехватил покрепче меч-кладенец. Он отозвался лёгким подергиванием, словно гончая, почуявшая след зверя. Он предвкушал битву. И эта битва становилась с каждым движением Марены всё ближе и ближе.
Эх, больше всего на свете не люблю расизм и негров. Но ещё больше ненавижу мертвецов. С ними не договоришься, не сторгуешься… И если призраки куда ещё не шло, то вот с мертвяками вообще туго. Ни хрена не понимают, не чувствуют боли, нет чувств, эмоций, желаний. Хотя нет, одно желание есть — служить тому, кто их призвал.
Служить до тех пор, пока призвавший не станет одним из них…
Были у меня в прошлом случаи с некромантами, что не смогли удержать под своей властью приобретенных слуг… Как-нибудь в следующий раз расскажу о незавидной доле этих неудачников.
За мной находились женщины, Кощей, и щелкал клавишами человек, которого назвали Шутом, Создателем. Интересно, что он сейчас там строчил? Неужели в этот миг к нему пришла неописуемая муза, и он решил забить на всё?
А Создатель писал и правил. Он щёлкал по клавишам с быстротой пулеметной очереди. Только слова вылетали на белый экран. Вылетали и застывали там стайками чёрных жучков. Создатель верил, что с помощью своего ноута он сможет помочь ведьмаку и его друзьям.
Он писал и правил одновременно:
'– Изаму, она запустила ракеты, — прошептал побледневший Норобу. — Я чувствую это… Я слышу голос Киоси…