Скрестил руки на груди и глубоко выдохнул.
— Одичалого?
— И он не был первым. Вы вообще в курсе, что у вас стая одичалых по городу бродит? Так что газуй и езжай быстрее.
— Ты уверен?
— Я тебе сейчас расскажу одну историю, а ты скажешь мне, параноик я или нет?
В целом картина происходящего уже сложилась в моей голове. Не хватало деталей и… мне было неизвестно, кто за этим стоит. Все симптомы на лицо, но они настолько общие, что болезнь понять сложно.
— Итак. Обычная стычка семей, повздорили, не поделили. Но что-то пошло не так и стычка заканчивается смертью. Кто виноват? Вызывают меня, потому что без номада такую проблему не решить. Самая распространенная ситуация, бытовая. Я приехал копаться в истории двух дураков, а попал в хитро устроенную ловушку. На меня умело повесили два убийства, только не учли одного: я не такой идиот, и уж точно не слабак. Отец меня многому научил, я привык быть один. Теперь на меня вешают и вешают, в надежде, что все ополчатся против и, оказавшись в тисках, рано или поздно прикончат.
— Пока выглядит бредово.
— Разбирая драку двух полудурков молодых, я раскопал кое-что другое. Случайно, — хмыкнул и пожал плечами. — Ты давно одичалого видел? Какова вероятность, что… массовые убийства — их вина?
— Мы бы заметили.
— Вы ни черта не заметили, вы все прошляпили. Для вас это единичные случаи, которые в систему не укладываются. И я причину этого нашел. Так вот, Даня, я убил в лесу одичалого. Странность номер один: он не пах зверем. Странность номер два: после смерти к нему не вернулся человеческий облик. Странность номер три: у него не было метки. Так что сейчас самый главный вопрос, который меня мучает… — я повернулся лицом к Дане. — Какого хрена тут творится?! Что, мать твою, происходит? И почему никто из всех семей даже не почесался?
Даня молчал. Хмурился, жевал губу и сжимал руль все сильнее, пока костяшки пальцев не побелели. Он долго переваривал все, что я ему сказал. Вся эта история не могла улечься в его голове. Чего уж кривить, мне самому это далось нелегко.
— Желтые псы и Серебристые лисы заодно. Именно псы пытались меня устранить. И я до сих пор хочу с ними разобраться, только… Ты же слышал, что у Анхеля брата убили? Так что мне кажется, что… Есть еще одна семья, которая за всем этим и стоит. Так что давай, Даня, напрягай извилины и помогай. Ты же понимаешь, чем пахнет?
Пахнет… От всего это разило так, что в противогазе задохнуться можно.
— До того, как я встретил одичалого далеко в лесу, мне казалось, что здесь один такой бродит. Но… нет. Их много. Получается, больше пятнадцати.
— Сколько?! — Даня так обалдел, что резко отпустил сцепление и мы заглохли. — Ты вот сейчас пошутил?
— Похоже, что я шучу? А теперь вишенка на торте. Сегодня утром на меня вышел крыс. У него было вот это, — я достал фотографию семьи Вики и показал Дане. — Это семья девушки, которая…
— О ней уже все знают. И все ищут.
— Зачем? На меня выйти? Или… Она просто особенно пахнет? Ее запах слишком странный.
— Так ты не знаешь?
— Чего не знаю? Я знаю лишь одно, Даня, она моя, — вложил всю злость в это слово. — Понимаешь, что это значит для меня?
— Дело не в этом, — Даня покачал головой. — Как бы тебе сказать… Анхель, как только узнал о ней и учуял запах, приложил все силы, чтоб найти ее семью. Первым постарался, хотя мы все искали их.
— Зачем?
— Правда не понял, кто они такие? Девушка не была твоей, номад, так вышло. Тебе повезло. Ее мать, она — они из рода исключительных. Мать еще может рожать.
— Анхель за этим их забрал?!
— Нет, Анхель их забрал, чтобы другим не достались. Ему они не нужны, именно они. Но нужен отец матери, Игнат.
— Он мертв. Вика сказала, что дед умер три года назад.
— М–м-м, у тебя неверная информация, Вадим. Он жив. И эта приманка не для тебя, а для него.
— Тогда зачем Анхель прислал крыса с этой фотографией?
— Мне почем знать…
Мы почти доехали до места, когда Даня ударил по тормозам. Я тряхнул головой и недоуменно посмотрел сначала на него, потом уже вперед. Участок и впрямь масштабный, каменный высокий забор, кованые ворота. Последние были открыты, а одна створка висела на одной петле.