Прелестно. Ну, а что? Зато честно. Он-то выглядел, как… как мечта моя, самая дерзкая. Составив наш завтрак на стол, сел напротив, положил тяжелый подбородок на сцепленные руки. Очень красивые и очень мужественные, между прочим. Господи, дай мне силы.
— Врач тоже поставил диагноз такой: что-то там про недостаточный вес и обезвоживание.
Он поднял одну светлую бровь, вопросительно глядя мне прямо в лицо.
Пришлось заставить себя посмотреть ему строго в глаза. Это я совершенно напрасно рискнула. Они были… необыкновенными. Я таких даже и на картинках не видела. У зрачка, в самом центре, — радужка отливала цветом грозы, неминуемой, страшной, жестокой, грохочущей в моем слабом сознании ударами молний и даже раскатами грома. Ближе к краю они становились медовыми. Цвет балтийского светлого янтаря. Еще и опушенные светлыми густыми ресницами, как загадочные лесные озера со светлыми песчаными берегами и осенним камышом. Красота, целый пейзаж. И скажите, о чем я тут думаю?
Наверное, он не был красив. Но вид Марк имел очень мужественный, из толпы выделяясь именно этой своей необычностью. Шрам над бровью, светлая густая щетина на подбородке и щеках. Глаза хоть и смеялись, но под ними привычно лежали усталые тени. Сколько ему было лет? Точно старше меня, но намного ли? Только губы красивые очень, они постоянно притягивали шаловливый мой взгляд. Будто резные, яркие, с постоянно приподнятыми краями. Он словно все время чему-то загадочно улыбался, чуть щурясь. Ой! Кажется, я бессовестно пялюсь на соседа за столиком. Совершенно сдурела.
— Ешь. Приятного аппетита, не отвлекайся. И не пили меня взглядом, пожалуйста.
— Скажи, а почему ты от меня так долго прятался?
Этот вопрос меня мучил все это время. Карлик, горбун и мужик — поросенок были бы отличным тому объяснением. Но то, что я перед собой сейчас видела…
— Уж точно не для того, чтобы кто-то сегодня так быстро сбежал. Неужели я страшен?
Пришлось срочно закусывать сырниками приступ стыда (под ехидными взглядами виновника).
— Я врать умею, конечно. Но не тебе, ты же знаешь. Совершенно не страшен.
Он в ответ только молча жевал, раздумывая о чем-то и глядя в окно на прохожих. Вилка и нож в его руках были инструментом привычным, я же (дочь офицера!) совсем не настолько уверенно ими теперь оперировала.
Разговор как-то не клеился. Стало тоскливо, и снова мучительно захотелось сбежать. Вдруг поймала на себе его пристальный взгляд. Кот тоже рассматривал меня очень внимательно, совершенно того не стесняясь.
Я отодвинула опустевшую тарелку, потянувшись к остывшему кофе. Такой и люблю, еще и с мороженным и с вишневой подложкой, м-м-м-м-м.
— Знаешь, — Марк откинулся на спинку кресла не сводя с меня глаз, — а ведь ты тоже пряталась. Совершенно другая, серьезно.
Ну да, через дырочку видеокамеры он видел меня на работе другую: взмыленную, невыспавшуюся, уставшую. А теперь — все тоже, только еще и заплаканная. Есть разница, несомненно.
— Ты не ответил.
Он тяжко вздохнул. Мы когда-то всерьез обещали друг другу не врать. “Если не можешь ответить мне честно, — так и скажи: — не могу. ” И я до сих пор слово держала. С ним это было нетрудно, как-то само по себе получалось. Да уж… до тех пор, пока я его не увидела.
— Видишь ли… Я не страдаю от недостатка женского внимания.
О да. Я и не сомневалась ни разу, конечно. Это еще мягко сказано.
— А вот общения с доброй, умной, тонкой, ироничной девушкой мне всегда не хватало. Как воздуха.
Это он обо мне что ли? Надо запомнить. И что характерно: — в его этих словах не было ни капли кокетства. Даже намека на самый легонький флирт не ощущалось. Он просто снова не лгал, привычно говорил мне, как думал.
— А если эта девушка такая добрая, умная, тонкая и ироничная, то откуда сомнения в ее адекватности?
Он рассмеялся, заставив меня сжать рефлекторно колени и гулко сглотнуть.
— Я в себе сомневался, пожалуй. Ты насытилась, голодающая? Хочу просто гулять, смотреть на нормальных людей и дышать хочу Питером. Побежали скорее.
Мой идеал медленно, но очень верно, опять становился Котом. Он возвращался, надежный и чуткий мой друг, прорываясь сквозь оболочку этого недосягаемого и невозможного принца. А кстати…
— Да, я тебе что-то должна? Ну… за завтрак?
Ого. Грозовой этот взгляд мог меня и обжечь ненароком.
Моя жеж ты радость. И тут не подвел: персональный мой квест на почетное звание “лучший мужчина первого уровня” пройден в рекордные сроки и без материальных потерь.
— Люсь, давай договоримся с тобой априори: я сексист, деспот и редкая сволочь. Тиран и диктатор еще, между прочим. И чтобы подобную ересь от доброй, умной, чуткой и ироничной девушки рядом я больше не слышал. Все, идем.