Граф все-таки не выдержал, улыбка его плавно стала неприятной колючей ухмылкой.
— Пол года назад люди уверяли меня в том, что замок прокляли, когда болезнь сразила нескольких смердов. Тогда они норовили покинуть дома и сбежать в безопасное, как им казалось, место. А какие-то особенно одаренные из них стали ходить к алтарю в лесу и просить придуманную ими же Хозяйку Леса о помощи. Теперь эти же люди поверили в неуязвимого зверя, превратив его в чудовище размером с лося и о трех головах. И это я должен поверить в очередные бредни необразованной черни? — глаза полуэльфа сузились, ухмылка сделалась еще злее, — Но я охотно верю, что никто здесь не способен справиться со зверем. Верю хотя бы потому, что лицезрел лично, что всяк боится приблизиться к проклятому лесу, где засело, по их мнению, это отродье. Я, впрочем, ничуть сему не удивлен.
Илиэндэль смотрела на графа, но не проникаясь его скептическим настроением. Она выглядела по-прежнему обеспокоенной. Сын ее явно не переубедил, и она продолжала настаивать на своем, но теперь молча, не произнося ничего вслух.
— Хорошо, — уступил он лишь из уважения, — завтра же я соберу людей и с небольшим отрядом отправлюсь в лес, чтобы разыскать это чудовище. И каждому трусу лучше вспомнить молитвы и вознести их богам, чтобы тварь, которую я там найду, хотя бы на треть соответствовала их словам.
Иенмар даже как будто бы злился потому что приходится смиренно потакать таким глупостям. В обозримом будущем он видел лишь сытный обед и отдых с дороги, а так же, хотел побыстрее убраться обратно в столицу из этого места, полностью обезобразившего его юность.
— Но, как мне кажется, я знаю далеко не все, а ты вряд ли обеспокоена тем, что погибла пара охотников.
Эльфийка молчала. Иенмар сменил гнев на милость, плеснул себе вина из кувшина, стоявшего на столе и принялся медленно потягивать напиток. Он старался, как мог, убедить себя в том, что ситуация его перестает раздражать. Полуэльф уже готов был покинуть гостиную, когда Илиэндэль, наконец, заговорила:
— Твоя сестра сбежала из дома сегодня утром.
Как гром посреди солнечного дня эти слова повисли в гостиной.
— Сбежала? — к своему же удивлению, голос графа не дрогнул, сохранил видимое ледяное безразличие, несмотря на то, что в глубине души зрело очень нехорошее чувство.
— Боюсь, это дело не терпит отлагательств, — продолжила она, — Она не оставила письма, не попрощалась, но я знаю, что это было ее решение уйти. Уверена, что она отправилась через лес, чтобы… — Эльфийка осеклась, взглянув на сына.
Иенмар Лиадан Эрнбрехт ан Эссен посмотрел на свои руки, разглядывая пальцы. Выждал всего несколько мгновений, пока собеседница молчала, обдумывая о чем стоит говорить, а о чем — нет. И не удивительно. Ведь причиной побега, отчасти, был именно он.
— Чтобы что? — поинтересовался граф таким тоном, от которого становилось жутко.
— Она хотела воссоединиться со своим возлюбленным и жить с ним. Эарвен знала, что ты не одобришь ее выбора, и потому сбежала, как только узнала, что ты приедешь. Но лес…
— Довольно, мама, — грубо оборвал полуэльф вдовствующую графиню., — Где его дом?
— Боюсь, за лесом. В одной из деревень.
Он крепко сжал кубок к руке и нахмурил брови, слегка склоняя голову на бок.
— Просто изумительно, — отметил он, пытаясь совладать с холодным гневом, в которое вылилось наконец-таки все испытываемое им раздражение, — Там за стенами людей рвут на куски, а малолетняя дуреха сбегает в логово зверя ради любви, желая защитить возлюбленного от гнева злодея. Злодей же во весь опор мчится спасать ее.
Граф ан Эссен растянулся в широкой насквозь фальшивой улыбке.
— Надо же… — ядовито закончил он.
Полуэльф поднялся со своего места. Не сочтя нужным сказать что-либо еще, он оставил свою мать и покинул комнату, чтобы отправиться в более подходящее место для сбора верных людей. По пути граф приказал слугам привести в должный вид его доспехи и оружие, а также передать приказ явиться во двор сопровождавшему его в поездке кортежу воинов и нескольким местным мужам, коих он желал видеть прямо сейчас. Ослушаться разгневанного графа никто не посмел, а потому уже скоро группа из дюжины вооруженных людей, включая самого графа, сопровождавших его воинов, пары замковых стражников и нескольких охотников, готовилась покинуть замок, прихватив с собой несколько собак.
Уже во дворе, пока вся свита графа седлала свежих лошадей, полуэльф перекинулся с очевидцами вопросами о чудовище и узнал, что бестия здешняя «дюже вероломна и хитра», умело обходит расставленные капканы, не попадает в силки, засады и будто бы насмехается над охотниками, оказываясь у них за спиной в самый неожиданный момент. Алларанец не поверил и половине из того, что было сказано, продолжая считать слова местных лишь порождением страхов последних дней. Он знал, что обычно за такими мистификациями от черни стоит что-то обыденное. Мог ли это быть больной бешенством полузверь-феранец, чудом выживший после уничтожения их племени в Великую Войну? Возможно, это был вовсе и не зверь, а обычные хитроумные бандиты. Только вот зачем им столько жертв? Граф не был знатоком повадок хищников, не был охотником, следопытом, плохо ориентировался в лесах, но ничего из перечисленного его не остановило. Еще бы, на него торжественно возложили едва ли не святую миссию по спасению глупой девицы, а отказать собственной матери в не озвученной просьбе он попросту не мог…