– Да, это правда, – голос сел, и я откашлялась. – У нас есть карты, на которых отмечены все врата Западных Гор и их маршруты, но я... – заколебалась – сказать или нет? – ... умею их создавать и перемещаться туда, куда пожелаю. Это можем делать только я и матушка Этера. Были ещё и другие – старейшины, жрицы… но они умерли давно. Врата отнимают много сил, особенно когда проводишь кого-то. Поэтому я создаю их нечасто, пользуюсь теми, что уже есть. Они, в отличие от моих, стабильны и не меняют маршруты даже при большом желании.
Надеюсь, я не совершила ошибку? Вдруг я, и правда, слишком доверчива?
– Твой Дар силён.
– Все так говорят. Обычно врата приводили меня туда, куда нужно, но иногда выбрасывали в совершенно неожиданных местах. Редко. Очень редко. И сегодня что-то пошло не так, как будто ты изменил точку назначения.
Ренн усмехнулся.
– Этого не может быть.
– Много ты понимаешь, – буркнула я.
Он мне не верит! И как убедить этого упрямого лестрийца? Сам вмешался, что-то сотворил с моей магией, вот и нас вышвырнуло непонятно где, хотя целилась я, между прочим, в свою комнату. В свою скромную девичью спальню, где не место всяким… чужакам.
А что, если бы нас закинуло туда? У меня ведь постель не убрана, в сундуках кавардак!
Ох, Матерь Гор, я опять краснею? И хорошо, что лунного света недостаточно, чтобы Ренн увидел горящие щёки.
Мне ужасно хотелось расспросить его обо всём – как живут там, внизу, чем дышат, во что верят. Верят простые люди – не такие, как он. Вопросы вились в голове нескончаемой вереницей, хотелось впитывать новые впечатление жадно, как губка. А правильней бы закрыть рот на замок или вообще прочь бежать, но даже шевельнуться нельзя. Никак не получается – от пристального, выжидающего взгляда цепенеют ноги. Сердце стучит в районе горла. И хочется продлить этот момент откровения – мир, долгое время бывший под запретом, мир притягательный и манящий, ожил для меня в обличье этого человека.
Ох, если бы кто-то узнал мои мысли, закидал бы камнями. Даже милосердная Матерь Гор отвернулась бы от меня – жрицам непростительная мирская слабость.
Слабость губительная. Как пропасть – глубокая.
– Рамона? – тихий шёпот, как шелест ветра. Или то горы говорят со мной его голосом?
И вдруг со мной начало твориться что-то странное… То, от чего искателей, особенно жриц, предостерегали мудрые старики. Я смотрела перед собой как сквозь плохо отполированную линзу – очертания плыли и сливались, пространство ускользало. Наверное, я совсем потеряла счёт времени – это было похоже на транс, в который я впадала в святилище.
Внезапно камень в плетёном очелье ожил и потеплел, а голову повело, как от хмельного напитка – стало вдруг так хорошо, так упоительно, словно ветви подземного древа оплели меня теплыми лентами и уложили в колыбель. Пульс камней вторил биению сердца, сплетаясь с ним воедино. Веки налились тяжестью – не поднять. Руки упали вдоль тела, и я совершенно перестала понимать, кто я, где я.
Древо потянуло мою магию, мой Дар. Не так, как в святилище Матери Гор – там я добровольно делилась своими силами. Обязательный ритуал, который поддерживал защиту Антрима. Безобидный, просто немного утомительный. Но сейчас мой источник был вспорот без спроса.
Кровавый камень, вплетённый в очелье, жёг лоб раскалённым клеймом. Голова гудела, в ушах шумела кровь.
И вдруг – внезапная лёгкость, словно летишь вниз, раскинув руки. Недовольно ворча, горы отпустили свою дочь. Жадные каменные исполины оставили меня в покое до поры, до времени.
– Рамона! – лёгкая пощёчина вернула меня в реальность, и я увидела нависающего надо мной Ренна. – Что с тобой? Тебе дурно?
Он был встревожен. Хмурился и дышал тяжело, сжимая в кулаке мой амулет. Видимо, сорвал его, когда понял, что причина в нём.
– Это всё каменное древо, – шепнула, отворачиваясь.
Реннейр коснулся щеки и заставил посмотреть ему в лицо.
– Ты впала в беспамятство, едва на землю не свалилась, я еле успел поймать. Не знаю, о каком древе ты говоришь, но оно явно опасно.
Тёплые, загрубевшие от оружия пальцы не давали вырваться, а я старалась не представлять, как эти самые руки подхватывали меня и опускали на траву.
– Всё в порядке. Так бывает, когда... – выдавила с трудом, будто и голос, и тело разом перестали меня слушаться.
– Когда?.. – Ренн приподнял брови, намекая, что неплохо было бы продолжить рассказ, но слова стояли в горле комом, а сердце отчаянно колотилось в рёбра.