— Павел Ефимович, а ведь Сталин и так знал о войне. Почему же тогда такой бардак на фронте в сорок первом был?
— Ну, тут много причин, — полковник призадумался, потом начал перечислять, — Во-первых, чудовищная некомпетентность командования, — оглядев удивленных его заявлением директора, капитана и Воропаева, оторвавшегося от своих фотографий, Коган пояснил: — Ну, а как еще объяснить, что многие танковые части были дислоцированы в одном месте, а горючее и боеприпасы складированы подчас в сотнях километров? Несогласованность действий огромной бюрократической военной машины! Абсолютная необученность личного состава и командиров всех уровней действиям в обороне. Принятие на вооружение недоведенных, с очень низкой надежностью, образцов новой техники. Вспомните, сколько танков пришлось бросить из-за поломок и отсутствия бензина и солярки. А уж о состоянии связи в РККА и говорить нечего. Про мобильность войск я тоже промолчу. Ну вот, возьмем для примера авиацию, что лично мне несколько ближе. Зачем нужно было запускать в производство два истребителя одного класса на одинаковых двигателях Як-1 и Лагг-3? Тактика действий истребительной авиации вообще не отработана, основана на тройках, а не на парах. Хотя бои в испанском небе уже показали ошибочность такого построения. Высшему пилотажу пилоты практически не обучены, а это, как выяснилось, основа воздушного боя. Хороший на тот момент самолет непосредственной поддержки поля боя Ил-2 искусственно ухудшается. Представленный конструктором на государственные испытания в двухместном варианте, в серию штурмовик идет одноместным, без защиты задней полусферы. Уже во время войны его приходится переделывать обратно, но стрелок — радист при этом лишается бронезащиты. Подготовка летно-подъемного состава просто отвратительная. Пилоты тех же Илов частенько забывали открывать бронезаслонки радиаторов после штурмовки, а в результате перегрев и отказ мотора. А сколько было случаев на очень многих типах самолетов, когда при посадке летчики иногда не облегчали винт и, при необходимости уйти на второй круг, разбивались.
— А что значит, облегчить винт? — спросил Дмитрий.
— Ну, как бы тебе это объяснить попроще, — полковник посмотрел на девушек. Их этот вопрос похоже тоже заинтересовал, поэтому отвечать надо было популярно, — Лопасти самолетных винтов во время полета поворачиваются относительно своей оси, чтобы эффективно использовать мощность двигателя. Когда угол атаки лопастей большой, винт сильней загребает воздух, но и мотору тяжелее крутить. Летчики так и говорят — тяжелый винт. А когда лопасти переводятся на малый шаг — облегчить винт. Ну, а если винт на большом шаге, скорость самолета и обороты двигателя малы, то, при необходимости резко увеличить тягу, пилот дает газ, а двигатель обороты набрать не может, так как отбираемый винтом крутящий момент превышает выдаваемый мотором. На современных винтовых самолетах стоит автоматика изменения шага винта и "человеческий фактор", как сейчас говорят, не влияет.
— Павел Ефимович, — Екатерина сделала небольшую паузу, но потом все-таки задала свой вопрос, — а Суворов правду писал, что Сталин сам собирался напасть на Гитлера 16-го июля в сорок первом?
Викентьев, а Катина ладонь лежала сейчас в его руке, неодобрительно посмотрел на свою подругу.
— Ну, вопрос конечно интересный, — полковник наоборот, одобрительно взглянул на женщину, — Начнем с того, что Суворов-Резун предатель. Исходя из этого факта, многие отрицают все его утверждения. Работает-то Резун на западную пропаганду, без сомнения. Но какие-то кусочки правды в его словах есть. Во всяком случае, действительно, большое количество войск и практически вся наша новая авиация были прижаты к западной границе. И немцы этим воспользовались. В первые же сутки войны подавляющее большинство советских самолетов было уничтожено прямо на аэродромах бомбардировщиками противника. А насчет 16-го июля, — Коган, переглянувшись с директором, улыбнулся, — Во всяком случае, я, работая в архивах, таких планов не находил.
— Ну, ладно, — вступил в разговор Николай, — а в нашем случае такого бардака в 41-м точно не будет?
— Вечер вопросов и ответов, — подумал про себя полковник, — одно хорошо, эта будущая война уже стала для них своей, а не абстрактной «там». Мы все уже понемногу начали принимать «ту» страну ближе к сердцу, — и продолжил свои мысли вслух:
— А это очень сильно зависит от нас, от всех, здесь присутствующих. Сумеем внушить Сталину, как провести подготовку к войне правильно, значит и на фронте будет полный порядок. И вот тут, Женя, очень большая роль отводится персонально тебе.
Евгений удивленно посмотрел на полковника, но говорить ничего не стал.
— Надо создать еще одну контролируемую нами структуру воздействия на вождя, — Коган задумался, а потом стал объяснять: — Кто будет проверять, как будет проходить перевооружение и обучение армии на местах? Очевидно, органы Государственной безопасности. Но, рапорты низовых подразделений будут в каких-то мелочах отличаться от действительности. На более высоких уровнях контроля эти рапорты анализируются, суммируются и опять создается документ, но уже с большим количеством ошибок. Таким образом, пройдя несколько бюрократических ступенек, информация доходит до самого верха иногда, мягко говоря, не совсем правдивая. Чтобы такого не происходило, требуется создать еще один, совсем небольшой, контролирующий орган, напрямую подчиненный Сталину или Лаврентию Палычу. Некая, скажем, комиссия спецконтроля. Вот эта комиссия и будет выборочно, по своему усмотрению, проверять войска и правдивость подаваемых на самый верх документов. Кстати сказать, нечто подобное было во время войны и здесь. Считалось, кажется, структурой ЦК, но подчинялось непосредственно Берии. Так вот, Женя. Ты должен будешь, конечно с нашей информационной помощью отсюда, найти пару фактиков несоответствия докладов, ложащихся на стол вождю.
Все с большим интересом слушали рассуждения куратора, не перебивая. Логинов даже забыл налить очередные порции в бокалы.
— Мы, в наших рекомендациях, подкинем Сталину идейку такого спецконтроля, продолжил полковник, — Ты, как нашедший и вовремя доложивший об ошибочках, несомненно войдешь в комиссию. Вот, работая там, ты и сможешь несколько по иному расставить акценты на подаваемой вождю информации. Это и будет наша вторая структура воздействия на Сталина. Причем находится она будет внутри информационной петли обратной связи управления государством. Ведь такой, несомненно эффективный орган, Иосиф Виссарионович наверняка задействует в более широкой степени.
— Пал Ефимыч, да Вы еще и интриган! — высказала свое мнение Катя. Хохот в очередной раз наполнил комнату.
— Ну, надо же хоть как-то соответствовать нашей действительности, — скромно ответил полковник и указал Логинову на пустые бокалы. Сан Саныч тут же потянулся к бутылкам.
* * *На следующий день с утра Викентьев с куратором в кабинете директора прикидывали, какую информацию необходимо передать «туда», для улучшения экономических показателей СССР.
— Надо срочно рекомендовать восстановление Комитета по изобретениям и открытиям при Совмине, или как он там тогда назывался. Далее необходимо разрешить получать изобретателям не только авторские свидетельства, но и патенты.
— А какая в них разница? — тут же спросил подполковник.
— При авторском свидетельстве автор получает небольшое вознаграждение, а все права принадлежат государству. Внедрение же полностью зависит от чиновников. А вот патент дает все права владельцу, и внедрение изобретения сильно зависит от правообладателя. Патент ведь является документом на владение интеллектуальной собственностью и может быть объектом купли — продажи. Кстати, это может быть первым шагом к выходу из плановой социалистической экономики. Соответственно, СССР должен немедленно присоединиться к Парижской конвенции 1883 года. Тогда там смогут торговать "нашими", — Коган улыбнулся, — изобретениями и технологиями за границей. А это будут довольно приличные деньги. Патенты ведь будут принадлежать УСИ. Кстати, заодно перейдут на самоокупаемость, — теперь уже, рассмеялись оба.