Тишина длилась недолго. Пока издали не прилетел наполненный тоской отголосок ветра.
– На-да спа-а-ть! – горячо зашептал один из близнецов. – А то волки придут.
Настойчивый ветер снова запел, всё ближе подбираясь к жилищу людей. На дворе порывом качнуло воротину. Та скрипнула. Привлечённые озорной игрой, зашумели деревья. Заскребли жёсткими ветками по стене дома.
Малыши по нос залезли под одеяла. Две пары глаз, беспокойно мерцая, уставились в потолок.
Снаружи по ставню тихонечко стукнул камешек, и на крышу пристройки под окнами детской кто-то мягко спрыгнул. Чуть погодя во дворе неожиданно заголосил пёс. И следом, нервно заржав, в стойлах забились лошади.
В полдень пятеро селян толпились на широком крыльце и озадаченно морщили лбы. Земля перед домом нового старосты была хорошо утоптана знакомыми следами – крупными и удлинёнными.
– Это сколько же их пожаловало? – посмотрел на товарищей приземистый светловолосый мужик.
– Тварей десять погуляло, не меньше.
Ворота в конюшню были широко распахнуты, проход между стойлами поблёскивал тёмно-багровыми лужами. По всему двору катались клубки рыжей собачьей шерсти. Саму псину растерзали дикие родственники.
На улице послышались грубые голоса. Из-за угла дома показался Старх в сопровождении трёх рослых парней. Сдвинув ногой сорванную с петель калитку, главарь зашёл на двор.
– Где сам? – спросил он без приветствий, имея в виду хозяина дома.
Светловолосый нехотя сошёл по ступеням.
– С самого утра повёз семью в столицу, – ответил он. – В доме только тётка осталась. Говорит, всю ночь они тут за стенами резню слушали. Малышня страху натерпелась, еле успокоили. А чуть свет снарядились и всем семейством отбыли.
– Ясно. Когда будет?
– Так, нам о том не сообщал. Думали, ты знаешь…
– Не знаю! – отрубил Старх. Оглядев следы ночного визита хищников, он отбросил капюшон и почесал за ухом. – Я всё утро в конторе сидел, Дюка ждал. Запропастился он куда-то, а у него весь товар.
– Нашли кому доверить, – нахмурился мужик. – Чего его ждать. Проспится, да заявится.
– Не заявится, – пробурчал Старх через плечо. – Говорю, нет его. Не возвращался он в Грейстоун. Ни он, ни шелупонь эта, которую он себе в помощники выбрал.
Прочистив горло, он схаркнул под забор и развернулся, собираясь уйти. Да не успел. В проём ворот заходил Магнус. Невольно отступив перед Мордоком, Старх быстро взял себя в руки:
– А ты чего здесь забыл?
Магнус и бровью не повёл на грубость нового главы. Осмотрев беспорядок, перевёрнутую собачью будку и распахнутые ворота конюшни, он остановил взгляд на притихшей компании.
– Закрывай заповедник, Старх, – произнёс он твёрдо.
– Чего?! – начал тот свирепеть.
– Разозлили вы их!! – рявкнул Мордок. – Или ты ещё не понял? Хочешь мира, уходи из леса. Пока не поздно, пока они запретное не распробовали.
– Я их остановлю, – хрипло возразил тот. – Не лезь.
Шагнув вперёд, Мордок вплотную приблизился к Старху. Скользнул взглядом по чёрному талисману. Усмехнулся.
– Ни черта ты их не остановишь, – зловеще проговорил он в лицо с неопрятной бородой. – Это волки, не псы дворовые. И ты прекрасно знаешь, кто их ведёт.
– Не-ет… – медленно замотал тот головой. – Ты не заставишь меня верить в эти бредни.
– А я и не стану. Ни к чему. Это им ты можешь плести с три короба. – Мордок посмотрел на стоящую за спиной Старха молодёжь. – А мне не надо. Я ведь тебя насквозь вижу.
– Да что ты… – начал тот сквозь зубы и, придавленный взглядом, умолк.
– Ты боишься, – с ледяным спокойствием заявил Магнус. – И продолжаешь верить, несмотря на то, что страх заставляет тебя отречься. Перед ним ты пасуешь. Только поделать с собой ничего не можешь.
Сжав челюсти, Старх неприязненно посмотрел на Мордока. Едва не задев плечом, он прошёл мимо бывшего главы сообщества и в сопровождении своих прихвостней покинул двор.
– Магнус! – позвали с улицы.
Мордок поднял глаза. К нему направлялся запыхавшийся сосед. Мельком оглядев разорённое подворье, мужик сдвинул брови и откашлялся.
– Хельга… – произнёс он взволнованно.
Мордок побледнел.
– Что с ней?! … Говори!
– Не с ней, – зачастил мужик, задыхаясь. – Она у вас дома сейчас… Говорит, сын её… что в соседнем селе живёт, пропал.
– Келли… племянник! – От нехорошего предчувствия в груди Мордока болезненно толкнулось сердце. – Где пропал?!
Он спешно направился на свою улицу.