Герцог Окделл посмотрел вокруг себя каким-то диким взглядом, задержавшись на зрелище пламенеющего замка.
— Это пирофоры, — сказал он каким-то чужим низким голосом. — Разве ты не видишь, Камден? Табун огненных лошадей несётся прямо на нас. Робер выпустил их на волю.
Надорец в недоумении раскрыл рот: по-видимому, он впервые видел своего господина в таком состоянии.
— Ваша светлость! — настойчиво окликнул Окделла Марсель и потряс юношу за стремя. — Если пожар идёт на нас, то не пора ли нам убраться отсюда? Ещё немного – и огонь доберётся и до леса.
— Да, пора, — повторил Окделл машинально, но почти сразу очнулся. — Виконт Валме! Правильно ли я понял, что монсеньор отправил вас в моё распоряжение?
— Точно так, — подтвердил Марсель, энергично кивая.
— В таком случае, — решительно распорядился молодой герцог, — я поручаю вам командование моим отрядом. Отведите его в Нежюр и позаботьтесь о людях.
— А вы? — удивился Марсель, уже взявшись за уздечку.
— А я уезжаю, — ответил Ричард мрачно. — Но герцогу Алве вы ничего не скажете. Ни слова, виконт, понимаете? Эр Рокэ должен быть убеждён, что я по-прежнему нахожусь вместе с вами. Не проговоритесь ему, как проговорились мне! А когда вернётесь к монсеньору, доложите, что я остался со своим отрядом в городе.
— Ну уж нет, ваша светлость! — возмутился Марсель, глубоко задетый. — Вы и Рокэ оба хотите, чтобы я лгал вам друг о друге! Благодарю покорно за такую роль. Может быть, я и не образец всех добродетелей, но это уже слишком!
Юный Окделл вспыхнул до корней волос, и Марсель предусмотрительно отступил на полшага, памятуя о пострадавшем плече. Только через минуту до него дошло, что герцог покраснел от стыда, а не от гнева.
— Я не прошу вас лгать, виконт, — проговорил он изменившимся от раскаяния голосом. — Я прошу лишь дать мне немного времени. Вы же не хотите гибели монсеньора, ведь правда?
Марсель молчал, раздираемый противоречивыми чувствами.
— Послушайте: вы же видите, что творится вокруг! — взмолился Ричард. Сухой и жаркий воздух дохнул на них через лес, подтверждая его слова. — Мне нужно всего лишь доехать до Гальтары, чтобы эр Рокэ не успел остановить меня. Ему нечего предложить бессмертному существу. Что он или Робер могут дать Леворукому в обмен на его помощь? Он Одинокий, ему больше ничего не нужно ни от людей, ни от Кэртианы! Разве вы знаете, чем соблазнить того, кто живёт вечно? А я могу это сделать. Я знаю, чего он хочет. И я способен заплатить за это.
Валме кусал губы, не зная, что предпринять.
— Ваши люди съедят меня живьём, ваша светлость, — проговорил он, колеблясь.
— Нет, потому что я дам вам записку к капитану Кохрани, — твёрдо возразил Ричард. — А Камден подтвердит, что вы выполняете мой приказ.
— А Рокэ? Рокэ… Он останется жив? — спросил Марсель с запинкой.
— Да, — ответил Ричард с глубокой убеждённостью.
Марсель глубоко вздохнул и решился.
— Хорошо, ваша светлость, — сказал он. — Вы спасли меня от Кладбищенской лошади, и я верю вам. Конечно, Рокэ меня убьёт, когда всё узнает, но вам я обязан больше, чем ему. Езжайте куда хотите. Обещаю вам, что я дам вам столько времени, сколько нужно.
— Мне понадобится около двух суток, — предупредил его Дик.
Марсель кивнул, подавляя тяжёлый вздох.
— Хорошо, ваша светлость. Я обещаю.
Глава 8. Зверь. 1
17-24 Осенних Молний, 399 год Круга Скал. Эпинэ, Гальтара
1
До Старогальтарской дороги Ричард добирался три дня. В провинции царил хаос: часть городов и сёл держала руку мятежников. Правда, бо́льшая часть населения осталась верна Олларам, но убийство Фердинанда II и объявление кронпринца незаконнорождённым выбило у людей почву из-под ног. Власть губернатора Сабве почти повсюду пала; на местах управляли мэрии и советы старейшин. Многие с надеждой ждали прихода Ворона, но смутьяны из сторонников независимой Эпинэ вели себя куда горластее. На дорогах, в небольших деревнях, даже в маленьких городах можно было нарваться на мародёров; когда их ловили, то вешали прямо на городских воротах или на деревьях вдоль главных улиц.
Дик, наученный прежним опытом, ехал, присоединяясь к торговым обозам, которые сновали из деревень в города и обратно. Разумеется, это облегчало его выслеживание, однако Дик почему-то доверял слову Валме, хотя, здраво рассуждая, виконт вряд ли этого заслуживал. Решение, тем не менее, оказалось правильным: захваченный осенившей его мыслью, Дик совершенно забыл о еде. Он вспомнил о ней только к вечеру, когда его случайные товарищи-торговцы уселись за ужин. Соблазнительный запах пищи красноречиво поведал о его глупости: он отправился в Гальтару, не захватив ни крошки съестного.
Он обменял у купца, сильно смахивающего на гогана, свой дорогой тёплый плащ на связку сухарей, вяленое мясо и простую накидку из некрашеной шерсти. Одинокому путешественнику, отправившемуся в опасный путь, не стоило привлекать к себе лишнего внимания.
Его постоянно задерживали разные происшествия – иногда обыденные, иногда зловещие. Несколько раз у небольших деревушек дорогу ему преграждали мужики. Они высыпа́ли на главную улицу с дымящейся вонючей паклей, вооружённые чем попало: кольями, вертелами, лопатами, мотыгами, длинными ножами. Обычно небольшую группу сопровождала свора обозлённых псов. Увидев это зрелище в первый раз, Ричард встревожился, вспомнив гальтарских разбойников. Он даже схватился за шпагу, но мужики не проявляли к нему никакого интереса.
То была облава на крыс. Крестьяне выкуривали их из подвалов и нор, травили собаками, пугали огнём и били всем, что попадалось под руку.
— Эти твари совсем взбеленились, сударь, — объяснил Дику деревенский староста, когда Дик пожелал узнать, что происходит. — И так-то жрут всё, что ни попадя: прошлой зимой годовалому внуку тётушки Готон обе руки обгрызли. А теперь совсем житья не дают: кого не цапнут – человек как ума лишается. Видать, конец света близко, раз крысы так зверствуют!
— А много ли людей у вас заболело? — спросил Дик, с отвращением вспоминая лаикскую крысу.
— Да почитай с полдюжины, сударь. Заперли мы, кого смогли, в погребе; теперь сидят и щерятся друг на дружку, ровно сами они крысы. Когда бы мы их не связали, глотки бы нам перегрызли. Беда, сударь! В прежние-то времена, старики сказывали, ходил по земле некий дудочник, и как заиграет, бывало, на своей дудке, так все крысы сами к нему сбегаются. А он их в Гальтару уводил, в подземный лабиринт, откудова нет выхода. Там бы они все и сгинули. Эх, кабы знать, где этот дудочник и кто он!
— Анэм, — машинально ответил Дик. — Это не дудка, а охотничий рог.
Охота Ушедших промелькнула перед его мысленным взором: Анэм с рогом, способным зачаровывать раттонов; Лит с мечом, способным их убивать; Астрапэ с луком, чьи молнии не позволяли паразитам сбежать, и Ойдма с жезлом – чтобы вызвать дождь, когда с раттонами будет покончено. Дику как в озарении открылась истина: охота Ушедших не являлась пустой забавой.
— Это был рог Анэма, — повторил он, машинально нащупывая рукоятку фамильного кинжала.
Староста взглянул на него с удвоенным вниманием.
— Вы говорите о старом демоне, сударь? — переспросил он и тяжело вздохнул, качая головой: — Тогда нам совсем беда. Старые-то демоны все повымерли.
У Дика словно что-то сдвинулось в сознании.
— У меня была свора гончих, — сказал он напряжённым чужим голосом. — Натасканных на этих крыс. Если я вовремя доберусь до дома, я пришлю их вам.
— А далеко ли ваш дом? — деловито осведомился староста, оживившись.
— В Гальтаре, — ляпнул Ричард, но тут же поправился: — я хочу сказать: рядом с Гальтарой. В Мо́лло, — произнёс он первое припомнившееся название.
Крестьянин в изумлении вытаращил на Ричарда глаза.
— Да разве вы не слыхали, сударь? Летом-то вся Гальтара ходуном ходила! Там всё разрушено. После землетрясения никого не осталось: кто сразу помер, а кто бежал оттудова без оглядки.
— Динучча наверняка ещё в Молло, — пробормотал Ричард, пряча покрасневшее лицо: всякий раз, когда упоминали землетрясение, он чувствовал себя преступником. Ласково погладив Сону, он добавил: — Я получил от неё известия.