— И я не могу, — развёл руками Алва. — Ваша матушка не стала бы жертвовать честью даже ради короны. Но королева Катарина пошла на эту сделку. Так почему же вы теперь ждёте от неё того, на что она не способна?
— Её… Её вынудили! — забормотал Ричард, весь дрожа, — Она всего лишь защищала свою семью… Боялась за свою жизнь!
— Политика – жестокая вещь, согласен, — кивнул Алва. — Политика и война не спрашивают, каковы наши принципы. Самая достойная женщина может стать разменной монетой или жертвой насилия со стороны негодяя. Но она не согласилась бы на это по доброй воле, в отличие от Катарины.
— Не смейте так говорить о королеве! — крикнул Ричард в ярости. — Вы, который обесчестил её!
Алва резко соскочил со стола и подошёл к Ричарду почти вплотную.
— Я, может быть, и не должен, — сказал он негромко и серьёзно. — Но вы – иное дело! Вы как-то застали нас в будуаре, не так ли? Так ответьте мне: стала бы ваша мать вести себя подобным образом с насильником?
Ричард шарахнулся в сторону, дрожа от ужаса. Совесть говорила ему: Алва прав. Но мысль о превращении Катари, несчастной, пусть и падшей, но не утратившей благородства, едва ли не в уличную девку, потрясла Ричарда до глубины души. Неужели всё, во что он верил, что он испытывал прежде, было одной бесстыдной и гнусной ложью? Но для чего, святые угодники? Во имя чего?
— Я… Я должен подумать, монсеньор, — пробормотал Дик, слепо озираясь вокруг в поисках выхода. — Я… Я не хочу сейчас находиться рядом с вами. Разрешите мне уйти.
Глава 5. Ноха. 5
5
Дик выскочил из Капитулярного зала и, не помня себя, кинулся в южное крыло Палаты Магнуса, где после вчерашнего осмотра не было ни души. Ему хотелось побыть наедине со своими мыслями, а точнее сказать – забыть обо всём. После слов Алвы его трясло как в лихорадке. Как мог Ворон так говорить о королеве! Да, ей пришлось обмануть несчастного Фердинанда, но ведь она сделала это вынужденно! А сейчас, когда она знает, что Алва не станет угрожать ей, неужели она согласится посадить на трон безвестного бастарда, незаконного сына какого-то случайного любовника, с которым она сошлась из страха, от безысходности? Нет! Дочь семьи Ариго никогда не поступит подобным образом! Да и как после этого ей смотреть в глаза Алве, в глаза Ричарду, зная, что им известна вся правда?
Юноша остановился, едва не споткнувшись о Рамиро: в пустом коридоре второго этажа, по которому он шёл в расстройстве чувств, царила полутьма. Небольшие, как бойницы, окна, прорубленные прямо под потолком и забранные решётками, почти не давали света, а впереди виднелся глухой тупик: здесь Палата Магнуса упиралась в стену Башни Истины. Ричард повернулся, намереваясь возвратиться: ему вспомнилось, что в нескольких бье отсюда на стене мелькнула зажжённая лампа. Но он не успел сделать ни шага, как вдруг увидел.
В стене Башни Истины зиял открытый проход.
Почему он не замечал его раньше? Почему ещё вчера он не смог обнаружить ни единой трещины в каменной кладке, свидетельствующей о скрытой в ней двери? Ричард медленно повернулся лицом к тупику и прикрыл глаза, мысленно всматриваясь в окружающий сумрак.
Проход закрывала низкая каменная дверь – часть стены, приводимая в движение спрятанным в полу механизмом. При одновременном нажатии на две плиты – Ричард отчётливо увидел их: выщербленный камень справа и четвёртый от него влево – стена уходила вглубь, открывая проход, в который мог протиснуться один человек.
Сегодня Башня Истины готова была принять его!
Ричард на мгновение задумался: у него мелькнула мысль вернуться в свои покои и прихватить пару-тройку своих людей, а заодно и шпагу: он оставил её у пажа, так как по правилам этикета все, за исключением короля, должны были являться на приём иноземных послов без шпаг. Но он тут же сообразил – так ясно, словно кто-то шепнул ему на ухо, что, вернись он со свитой, проход закроется: механизм двери просто заблокируется изнутри.
Кто или что контролирует путь к тайнам давно умерших монахов? Дик не знал, но ясно понимал: эта сила звала и ждала только его одного.
Юноша взглянул на Рамиро: литтэн тоже почувствовал зов. Тело его напряглось, шерсть чуть приподнялась, чуткие уши зашевелились. Он только насторожён или ощущает опасность? А, была не была, решил Ричард. Вместе они прошли весь Лабиринт. Вряд ли Башня Истины окажется опаснее.
Ричард ощупал свой пояс: Алва великодушно разрешил ему оставить отцовский кинжал, когда он уже было собирался отстегнуть его и передать Кеннету. Проверив, легко ли он выходит из ножен, Ричард вернулся за лампой, повесил её на локоть и бесстрашно двинулся прямо к стене тупика.
Древний механизм натужно заскрипел, но сработал: потайная дверь медленно отошла, приоткрыв щель. Подняв лампу повыше, Ричард протиснулся внутрь и оказался на небольшой каменной площадке, совершенно круглой и пустой. Рамиро вылез следом за своим Повелителем, недовольно отряхиваясь от пыли и песка, посыпавшихся в проём.
Вокруг был только камень: низкий потолок, гулкий пол, мощные стены. Ричард привалился к ним спиной и опять прикрыл глаза, но внутреннее ви́дение ничего не прибавило к внешнему.
Он находился в небольшой комнате, по форме похожей на колодец. Над его головой всей своей громадиной возвышалась Башня, но он не мог проникнуть в её коридоры и комнаты. Единственное, что было ему доступно, это лестница, расположенная прямо напротив двери и спускающаяся куда-то в темноту. Открыв глаза, Ричард увидел на границе светового круга, отбрасываемого лампой, широкую ступень.
Ему придётся сойти вниз: что бы ни хотела открыть ему Башня, оно находилось на первом этаже или под землёй.
Ричард ещё раз проверил кинжал и шагнул к лестнице. Рамиро недовольно замотал головой и попытался ухватить хозяина за плащ, чтобы утянуть назад к двери, но Ричард вывернулся с истинно надорским упрямством. Он не трус и обязательно выяснит, что за всем этим кроется!
Ступенек оказалось ровно шестьдесят четыре – четырежды по шестнадцать. Лестница выводила на нижнюю площадку, тоже похожую на колодец, выложенный кирпичом. Вероятно, сейчас Ричард находился в самом основании Башни, никак не меньше, чем в двух десятках бье от поверхности.
Здесь тоже было пусто; только прямо напротив лестницы зиял зёв широкого коридора. Вытянув лампу впереди себя, Ричард осторожно заглянул в него.
Ничего.
Немного поразмыслив, Дик двинулся вперёд: глупо возвращаться, не выяснив ничего существенного. На сей раз Рамиро опередил его и бросился в темноту, недовольно фыркая.
Коридор упирался в другой проход, только гораздо более низкий и древний. Каменная кладка местами осыпалась, земляной потолок нависал прямо над головой, и кое-где Дик с трудом выпрямился бы в полный рост. Здесь отчётливо ощущался запах сырости: вероятно, сообразил Ричард, он всё время шёл на юг, по направлению к Данару. Не исключено, что проход, в котором он сейчас находился, раньше был руслом какого-нибудь подземного притока реки, который осушили и углубили древние инженеры.
Зачем Башня привела его сюда? Он вдохнул полной грудью затхлый воздух, прикрыл глаза и вдруг снова увидел – совершенно отчётливо, как слепой, вновь обретший зрение.
Он стоял в длиннейшем туннеле, ведущем из Олларии куда-то в предместье. Исток туннеля находился на востоке.
Теперь мысли Ричарда были необыкновенно ясны. Он как наяву увидел длинную извилистую линию, прочерченную грифелем по движущейся карте столицы отсюда и на восток. Линия бежала под улицами квартала святого Андрея, полными суетливых горожан, под строгими особняками Людей Чести, под многолюдными рядами Рыбного рынка, через широкую площадь Ратуши и величественную улицу Правосудия к Ружскому дворцу – огромной коробке в форме неправильного четырёхугольника. Туннель начинался оттуда.
Ричард легко взлетел по потайной лестнице – стремительный, как мысль, которой он сейчас и являлся, и положил правую руку на стену, поворачивая отпирающий механизм. Откуда он знал о его существовании? Он не успел удивиться этому: потайная дверца, скрытая за огромным камином, отворилась. Несмотря на полутьму (ставни были прикрыты) Ричард мгновенно узнал комнату, в которой очутился, хотя до этого бывал в ней только однажды.