— Ты можешь идти? — спросил Эссейл. Не получив от него ответа, он кивнул на ноги мужчины. — Можешь встать? Ты можешь идти?
— Кто… — Слово было таким слабым, едва слышным.
— Меня зовут Эссейл. — Он прикоснулся к груди. — Я… неважно кто я. Но я спасу тебя.
В глазах раба появились слезы.
— Почему…
Эссейл наклонился, чтобы прикоснуться к руке мужчины, но раб так дико отшатнулся, ведомый инстинктом, что Эссейл сразу же убрал руку.
— Потому что тебя нужно спасти. — Говоря сиплым голосом, он чувствовал, что обращается к себе. — И мне… мне нужно совершить добрый поступок для себя самого.
Оглянувшись через плечо, он просчитал расстояние от двери и до парадного входа особняка. Время, прошедшее с того момента, как он покинул кабинет. Количество пуль с собой. Возможность позвонить своим кузенам. Вишесу.
Кому угодно.
Дерьмо. Цепи.
Нет, он справится с ними.
Потянувшись к кобуре подмышкой, он достал девятимиллиметровый, который прихватил с собой, а потом извлек глушитель из кармана куртки и быстро прикрутил к дулу.
— Мне нужно передвинуть тебя, — он указала напротив себя. — Мне нужно передвинуть тебя от стены.
Раб все еще дрожал, но попытался подчиниться и на четвереньках оттащил свое тело с того место, где свернулся… воистину, Эссейл видел пропечатавшиеся тени на каменной стене и на полу на освобожденном месте.
Эссейла внезапно бросило в пот, крупные капли выступили над верхней губой и бровью… а сердце внезапно гулко застучало.
— …прекрати… — Когда Мужчина застыл, Эссейл покачал головой. — Нет, я обращаюсь к себе. Не к тебе.
Цепи крепились к стене за кольцо толщиной с большой палец, шириной с шею… прикрученное к камню.
Пуля срикошетит, как бы он ни выстрелил. Но какой у него был выбор?
Он точно не оставит здесь раба.
— Тебе придется… ты позволишь мне дотронуться до тебя?
Мужчина молча кивнул, и приготовился к прикосновению. Эссейл проворно поднял его и…
Господи, он совсем ничего не весил.
Цепи зазвенели, когда их передвинули на полу… и мужчина застучал зубами. Очевидно, его мучили боли.
Когда они оказались максимально далеко от стены, Эссейл отпустил раба и встал перед ним, закрывая мужчину своим телом. Потом прицелился и…
Пуля беззвучно вылетела из дула, но с треском отскакивала от каменных поверхностей камеры, пока не влетела во что-то, далекое от первоначальной цели. Эссейл какое-то мгновение проверял, не зацепило ли его. Потом осмотрел раба.
— Ты в порядке? — Получив кивок в ответ, он подошел к кольцу. — Близко, но не в точку. Черт подери.
Он хорошо прицелился, но металл не поддался. И Эссейл не осмелился стрелять еще раз.
Вцепившись в кольцо, он передвинул место, задетое пулей, к болту, и потянул, приложив весь свой вес. Хрипя, напрягаясь, он с удивительным отчаянием пытался разбить оковы.
После огромных усилий раздался высокочастотный визг, будто металл проклинал его, и потом он отлетел назад с кольцом в руке, но теряя почву из-под лоферов.
Приземление вышло жестким, но ему было плевать. Эссейл вскочил на ноги и через секунду был уже возле мужчины.
Стянув пиджак, он жалел, что не захватил с собой пальто, но ведь он просто дематериализовался сюда, решив, что нет оснований надевать подобающую морозостойкую одежду.
— Давай наденем это на тебя.
В теории было легче, чем на практике, цепи отказывались ложиться в рукава и на лацканы. В итоге снова пришлось надеть пиджак, чтобы не оставлять его в камере.
Обмотав цепи вокруг собственной шеи… в два оборота… он подхватил мужчину, умудрившись ухватить его всего одной рукой. Потом они пошли.
Именно раб открыл перед ними дверь.
Что позволило Эссейлу держать пистолет наготове.
Он оставил свет включенным. Не было сомнений в том, что персонал скоро узнает, что раб пропал, и он не хотел тратить время на закрытие дверей.
Худший вариант из возможных — если встреча с Сэкстоном подошла к концу, и Тро вместе с хозяйкой дома сейчас искали его.
Мимо темницы для секса. Вверх по лестнице.
Раб снова потянулся к ручке.
— Медленно, — сказал Эссейл на выдохе. — Дай мне прислушаться.
Ни звука. После его кивка мужчина полностью открыл дверь, и Эссейл быстро пересек порог, его сердце грохотало, ноги, на удивление, онемели, хотя функционировали безотказно.
Быстрее, быстрее, проворно передвигая ногами и навострив слух, он несся по разнообразным кладовкам и комнатам, пока не добрался до фойе. Помедлив перед тем, как выйти в открытое пространство, он помолился Деве-Летописеце, Богам, судьбе, всем-блин-сразу, чтобы помещение было не просто пустым, но и оставалось таким на его пути к парадной двери.