– Я понимаю твое состояние, но сразу огорчу тебя. То, что ты наверняка принял за сон – было на самом деле, – начал рубить с плеча Мартин.
– Хотите сказать, я стал… я стал… – Коля боялся произнести это слово.
– Да, – Гоффман решил не мучать парня, который итак за вчера слишком много пережил.
– Вижу, ты пока не готов услышать всё разом, я буду в комнате напротив, – пожалел Мартин рассудок Туманова, оставив его одного, переваривать кардинальные перемены в своей жизни.
Час. Другой. Коля так и сидел, не шелохнувшись с места. Наконец, придя в себя, он встал и, выбежав из комнаты, принялся колотить двумя руками в дверь напротив.
– Мартин! Мартин! – кричал он, – я хочу услышать всю правду! Я готов!
Мужчина открыл дверь, изнутри комната ничем не отличалась от Колиной.
– Проходи, – спокойно сказал он.
Они присели за точно такой же, как и в комнате парня, столик.
– Как я стал таким? – нетерпеливо задал вопрос Туманов.
– Тебе наверняка было интересно, что у тебя там, – Гоффман похлопал себя по плечу и протянул парню карманное зеркальце.
Коля взял его, снял жилет, расстегнул три пуговицы на белой рубашке и обнажил плечо, на котором располагался большой след от волчьего укуса с засохшей кровью.
– Это вы? – изумленно спросил он, прикоснувшись к ране, которая почему-то до сих пор не зажила, в отличие от остальных, более серьезных увечий.
– Иначе бы ты умер, я думал, что и это не поможет, но как видишь… ты сидишь здесь и разговариваешь со мной.
– Лучше бы умер, – обреченно сказал парень.
– Никогда не поздно, – с плохо скрываемой злостью одернул его мужчина, он поднялся, подошел к кровати, достал из-под подушки старый револьвер с деревянной рукояткой и бросил его на столик. – Ты можешь бороться и научить себя жить с этим проклятием, а можешь… – он кивнул на лежащий перед парнем пистолет.
Туманов взял его в руки, покрутил, достал барабан, в котором находилась одна пуля, ударил по нему, пуля упала на стол. Он поднял ее, но тут же ойкнув, отбросил и посмотрел на пальцы – на тех, что взялись за пулю, дымились красные, шипящие ожоги.
– Чистое серебро, – оповестил его Мартин.
– Как с этим можно бороться? – недоумевал парень.
– Как ты думаешь, сколько мне лет? – Гоффман встал из-за столика и покрутился перед парнем.
– Пятьдесят?
– Скоро двести стукнет, – с улыбкой сказал он. – Как видишь, я уже около ста пятидесяти лет борюсь с этим, а ты уже на второй день решил сдаться... – он укоризненно посмотрел на парня.
– И когда это снова произойдет?
– Обращение? Я думаю, что уже сегодня.
– Как? Сегодня ведь не полнолуние? – не понимал парень.
– И в каких же преданиях об оборотнях ты видел, что обращение происходит исключительно в полнолуние?
– В фильмах, – смущенно ответил парень.
– В фильмах… – задумчиво повторил Мартин, будто не зная, что это такое, но тут же опомнился. – Ты остаешься зверем независимо от фазы луны, но в полнолуние он становится гораздо сильнее, и сдерживать его становится куда труднее, даже мне не всегда удается сохранить контроль над разумом и зверь все же берет верх.
Парню стало дурно. Одно дело пару раз в месяц посидеть взаперти, и совсем другое – всегда.
– И что же мне делать? – у Туманова окончательно опустились руки.
– В обычные дни ты можешь научиться сдерживать его, конечно не сразу, но...
– Заприте меня где-нибудь на ночь, – грустно проговорил парень.
– Как скажешь, – согласился Мартин. – Пойдем, позавтракаем, а дальше иди к себе и спи до вечера.
– Зачем? – Коля явно не хотел, что бы наступала ночь, и намеревался продлить дневное время.
– Если ты будешь не выспавшимся, то как собираешься подавить свое новое «Я»? – пояснил Гоффман
– И то верно, – мысленно согласился с Мартином Туманов.
Позавтракав, Мартин проводил парня до его комнаты.
– Если что-то понадобится – я буду на первом этаже, – предупредил он