– Да... – выворачивающиеся кости не давали возможности сказать больше.
– Коля, слушай меня! Борись! Не дай ему завладеть твоим разумом!
– Не могу! Он сильнее… меня! ААА! – парень издал последние человеческие звуки, далее был лишь дикий вопль, будто кричащего рвали на части, хотя почти то же самое Туманов тогда и испытывал.
Мартин предпринял еще несколько попыток достучаться до парня, но ответом ему был лишь отчаянный крик.
В миг все стихло, но через секунду раздались грузные шаги, из-за стены темницы показался он – ранее Коля, но теперь – неуправляемый зверь. В свете факелов, освещавших подземелье, ярко блестела его черная, густая шерсть. Он, рыча и скалясь, подошел к решеткам. Красные, полные ненависти и жажды убивать глаза, пристально смотрели на Мартина.
– Глупо было надеяться, что ты сможешь выстоять так скоро… – с разочарованием сказал он, глядя прямо в глаза оборотня.
– Ты еще там?
Резко волк обеими лапами схватился за серебряные решетки. С диким ревом он отпрянул назад и с непониманием уставился на лапы, кожа которых шипела и дымилась, он поднял взгляд на Мартина и, заревев, повторил попытку вырваться наружу, но вновь был остановлен обжигающей болью. В ярости он несколько часов метался по своей тюрьме, полосовал когтями каменные стены, бросался на решетки снова и снова, пока просто не свалился перед ними. Серебро вытянуло из оборотня все силы. От злобы и бессилия он громко завыл.
– Завтра будет легче… – грустно произнес Мартин, будто безумный зверь перед ним понимал, что он говорит.
Но все же он поднял на Мартина морду и, оскалившись, из последних сил сделал рывок в сторону решетки, та выдержала, как и прежде, больно обжегши волка напоследок. Тот упал на колени, стараясь удержаться в таком положении. Он попытался встать еще раз, но свалился уже окончательно и, тяжело дыша и издавая утробные звуки, закрыл глаза. Морда стала укорачиваться, возвращая человеческий облик, зубы и когти обрели свою первоначальную форму, тело уменьшилось до нормальных размеров, шерсть осыпалась, и перед Мартином предстал лежащий без сознания парень.
Спустя некоторое время рука его дернулась, он застонал и поднял глаза на Мартина, после посмотрел на свое тело, которое сплошь и рядом было усеяно красными ожогами.
– За что мне все это? – чуть не плача, спросил Коля, откинув голову на холодный каменный пол и уставившись в мрачный потолок этой сырой темницы.
Раздался звук поворачивающегося ключа. Со скрежетом отворилась дверь.
– Оденься, – Мартин указал рукой в перчатке на лежащую в темном углу кучку грязной одежды.
Парень опомнился и подполз к ней. Мартин, чтобы не мешать ему, вышел, оставив дверь распахнутой. Спустя довольно длительное время в проеме показался Коля, еле идя, он смотрел на водянистые волдыри на своих руках, ноги то и дело цеплялись за слишком длинные брюки.
– Извини за то, что другой одежды не нашлось, – сказал Гоффман то, что хотел сказать еще утром. – Сегодня должен приехать Веня, я попрошу его привезти тебе чего-нибудь подходящего размера.
– Спасибо, – прошептал Коля, находясь в это время где-то далеко в мыслях.
– Это теперь навсегда, – вертелось у него в голове. – А что если я так никогда и не смогу обрести контроль? Что если теперь каждую ночь будет так? Что мне делать? Я не смогу вечно так жить, – когда он пришел в себя, то уже стоял, вместе с Мартином у входа на лестницу. Поднявшись, и закрыв за собой потайной проход, они направились в комнату Гоффмана. Зашли внутрь. В свете множества свечей парень взглянул на настенные часы, большая стрелка которых говорила о том, что уже почти четыре. Подойдя к широкому шкафу из темного дерева, Мартин отодвинул дверцу. Увидев, что в нем, глаза стоящего рядом Коли округлились – внутри были десятки пар одной и той же одежды: жилеты, брюки и белые рубашки.
– Зачем вам столько одинаковых вещей? – не понимал парень.
– Люблю классику, – протягивая руки с одеждой Коле, сказал Мартин.
Туманов взял ее и направился в свою комнату, чтобы, наконец, поспать после этой сумасшедшей ночи. Зайдя в помещение, он задул стоящую на столе свечу, и прямо в одежде рухнул в постель.
– Днём… всё днём… – апатично думал парень, постепенно проваливаясь в царство Морфея.
***
Николай стоял посреди бесконечного белого пространства, со всех сторон затянутого непроглядным молоком тумана.
– Туманов в тумане, – мысленно усмехнулся он этой ситуации, как вдруг взгляд его пал на вытянутую волчью пасть, то и дело клацающую длинными, смертоносными клыками. Что-то неприятно защекотало мокрый нос, но вскоре источник раздражения принялся спускаться вниз, ко рту, и парень ощутил на языке отчетливый металлический привкус. Он ошарашенно поднял перед собой когтистые лапы: черная шерсть до локтей была покрыта вязкой кровью. Еще свежей. Еще теплой... Он попробовал оглядеться вокруг, но со всех сторон, словно ватный кокон, его окутывала непроглядная белая пелена. На секунду он и вовсе засомневался, что находится на земле, но опустив глаза, увидел, что у его ног, раскинув конечности в разные стороны, лежит тело, слегка припорошенное снегом, вокруг же все белое пространство было залито багровой кровью. Коля попытался отвести глаза, но звериная сущность вмиг перехватила контроль над телом, не позволив убрать взгляд с сего кровавого действа. Клубящийся туман отчасти спасал парня, скрывая под собой верхнюю часть трупа, не давая рассмотреть все детали этого ужаса. Парень почувствовал, как, против его воли, на волчьей пасти расползается злорадный оскал, сопровождаемый довольным рычанием. Он безотрывно смотрел на размытое лицо мертвеца, как вдруг туман медленно, будто издеваясь, начал рассеиваться. Не спеша он отступал назад и вот, уже можно отчетливо разглядеть развороченный живот тела… Парень попытался отвернуться, зажмуриться, просто отвести взгляд в сторону, но все безуспешно. Белая дымка, тем временем, продолжала отступать назад, открывая взору изодранную грудь мертвеца, рычание с каждой секундой становилось все громче и нетерпеливее, а стиснутые клыки грозно скрежетали друг о друга в предвкушении…
Очнулся Туманов в поту, грязная рубашка липла к дрожащему мокрому телу. Полностью отойдя ото сна, он понял, что рык звучал здесь, в реальности, только не огромного волка, а старого советского автомобиля за окном. Быстро сбросив с себя грязную одежду и облачившись в новую, врученную Гоффманом, он на ходу влетел в слишком большие для его ног ботинки и выбежал в коридор. Миновав его, спустился по лестнице в гостиную, схватил с вешалки свой пуховик, но поняв, что кто бы там не приехал, он не поймет трех кровавых отверстий на нем, парень сбросил его с себя и вернул обратно, решив выбежать на улицу в чем есть. Рев двигателя звучал с задней стороны особняка. Дрожа от утреннего мороза, Коля вприпрыжку побежал туда. Наконец оказавшись там, где хотел, Туманов из-за стены дома увидел Мартина, открывающего ворота. Снаружи, перед ним, стоял неказистый белый жигуленок. Отворив ворота, Мартин отошел в сторону, давая проехать автомобилю, тот начал движение, остановившись уже в центре заднего дворика. Заглушив двигатель, из машины вылез древний старичок с белой, кучерявой бородой. Одет он был в теплый тулуп и валенки, на голове его красовалась коричневая шапка-ушанка. Коля решил подойти к Мартину, который встречал своего гостя.