– Здорово! – он протянул парню руку, на большом пальце которой чернел огромный синяк.
– Извините за это, – буркнулТуманов.
Мужичок поглядел на заплывший черным ноготь.
–Тьфу! Да и хрен с ним… – хохотнул он.
Коля пожал руку, и когда отпустил, дядя Миша продолжил:
– Ты где три года пропадал?
– Да так… – Коля неопределенно пожал плечами. – Учился.
– Учился… – с усмешкой повторил собеседник. – И как, ученый?
– Нормально, – уклончиво ответил парень, не желая вспоминать прошлый год.
– А матери хоть раз позвонить не судьба? – мужичок строго поглядел на него.
Парень покраснел и опустил взгляд в землю: дядя Миша наступил на больную мозоль.
– Да ну и ладно… – махнул рукой он. – Теперь хотя бы иди к ней.
– Как вы думаете… – начал парень. – Она вообще захочет меня видеть?
– Чего ж нет? – удивился Миша и достав из кармана пачку «Беломора», ловко вынул одну папиросу и движением, доведенным до автоматизма, подкурил ее. – Ты ж у нее один, родная кровь, так иди и обрадуй, она-то думала, что с тобой чего случилось, места себе не находила…
– А что вы там на крыше делали? – решил сменить тему Коля.
– Да вот… гроза была пару дней назад, а вода, через дыру в хату льется, зараза… вот Люська и послала крышу залатать, – Михаил потряс перед глазами парня молоток.
– Может вам помочь завтра? – вызвался Туманов.
– А ты что, надолго к нам? – мужичок почесал затылок.
– Ну… Надеюсь, что да.
– Во как… Та не, что я, с какой-то крышей не управлюсь? – весело крякнул мужичок.
– Как знаете, – парень пожал плечами. – Я тогда пойду… Людмиле Васильевне привет, – улыбаясь он развернулся и направился вперед по дороге.
– Обязательно. Ане тоже, – вслед бросил ему дядя Миша и пошагал к себе во двор.
Парень шел до дома по грунтовой дороге, которая казалась ему бесконечно длинной. Из-за калиток то и дело выглядывали пронырливые бабки, провожая его взглядом маленьких любопытных глазок.
Наконец, дойдя до домика, который не отличался своим устройством от всех остальных, но был гораздо более ухоженный, чем они, парень остановился перед небольшим деревянным заборчиком и положил на него руку.
– Ну здравствуй, дом, милый дом… – закрыв глаза проговорил Туманов.
Он открыл калитку и медленно прошел к крыльцу. Он еле слышно постучал в дверь.
– Коленька… – послышался удивленный, ласковый голос из-за спины.
Он, не веря в происходящее, медленно повернулся.
– Мама… – тихо, на границе слышимости прошептал Коля. В паре шагов от парня стоял самый дорогой для него человек на этом свете. В голубых глазах которого он не видел того разочарования, что он себе представлял, он видел в них настоящее счастье от того, что любимый сын наконец-то вернулся домой.
Они бросились друг к другу навстречу, и он обнял ее так крепко, как не обнимал никогда, она упала ему на грудь и в голос зарыдала. Коля зарылся носом в русые, волосы, часть которых уже была затронута сединой, и успокаивающе заговорил, поглаживая ее по плечам:
– Все будет хорошо, мама… все будет хорошо… я больше никогда не оставлю тебя, обещаю.
Она заплакала еще сильнее.
Неизвестно, сколько они так простояли. Может полчаса, может час, а может и весь день. Наконец, когда эмоции поутихли, мать отпустила сына, вытирая с покрасневших глаз слезы.
– Ой… ты ведь только с дороги, голодный совсем… пойдем в дом, сынок, – она прошла мимо него и отворила дверь, приглашая в помещение.
Зайдя внутрь, к горлу подкатил ком. Все было таким родным и уютным как в те времена, когда Коля босыми ногами шлепал по деревянному, только окрашенному полу, слушал интереснейшие бабушкины истории, сидя у старой печи холодными зимними вечерами, играл с пушистым серым котенком Дымком, помогал молодой и красивой маме по многочисленному хозяйству…
– Ты проходи, Коля, ты ведь дома, – послышался теплый голос из кухни.
Коля зашел в маленькую комнатушку, освещаемую тусклой лампой, и присел на старенький шатающийся табурет за небольшой деревянный столик. Осмотрелся вокруг… да… ничего не поменялось с момента его отъезда.