– В общем так. Чтобы завтра духу твоего в селе не было! – закончила Авдотья Никитична.
– Или что? – подняв на нее зеленые глаза, твердо сказал Туманов.
– Или… уже завтра вся деревня будет знать твою маленькую тайну, – уголок ее тонких губ потянулся вверх, образовывая противную ухмылку.
– Вам никто не поверит, – парень и сам не был в этом уверен.
– Эх, касатик… это ведь деревня! Тут людям не впервой о нечисти слышать, ты ведь и сам знаешь… Вон, в прошлом году у Миши, что у поля живет, тайник с брагой опустел, так он до сих пор домового в этом винит, хотя нечего водить всякую пьянь домой. И так все время! Заблудился? Леший! Утопился? Водяной! А если вдруг выяснится, что ты можешь кого из заплутавшей в лесу малышни распотрошить, то тебя на следующий же день на вилы подымут.
– Что же вас не подняли?
– От чего ж меня подымать? Я здешним людям всегда помогала! Словом аль делом, вот, например, пакость вроде тебя отсюда спровадить.
Парень стиснул зубы.
– Давай, зарычи еще, – хохотнула ведьма.
Туманов не ответив поднялся из-за стола и направился к выходу.
– Чтоб до завтра убрался! – крикнула ему вслед Авдотья.
Парень не закрывая двери по пути, быстро вышел из избушки и пошел к дороге. Злость кипела внутри него, были мысли о том, чтобы этой же ночью покончить с ведьмой-шантажисткой, но он отчаянно не хотел становиться чудовищем. Назойливым комаром крутилась мысль:
– А что, если я сделаю это и больше не смогу остановиться? Что если она права и я действительно опасен для всех, кто находится рядом со мной?
Он шел домой с мыслями, что же ему делать и, в конце концов, решил, что ведьма все же права в главном: пока он здесь – его мама в опасности, все люди деревни в опасности.
Наконец, добравшись до дома, и зайдя внутрь, он стал собирать вещи в дорогу. Часы указывали без двадцати полдень.
– Может, и успею на электричку… – думал Коля.
– Уже уезжаешь? – послышался грустный голос из-за спины.
– Да, – стиснув веки от стыда, он мял в руках свою старую футболку. – Прости, мам, но мне срочно нужно ехать, – он развернулся к ней. На ее глазах наворачивались слезы.
Он порылся в кармане и достал оттуда бумажник, оставив себе денег лишь на проезд, он решил отдать всю остальную сумму матери.
– Ты что? Я не могу их взять! – глядя на крупные купюры на столе она отпрянула.
– У меня есть намного больше, но тебе нужнее, пожалуйста, возьми.
Она не притронулась к деньгам, но Коля не собирался их забирать.
– И надолго ты? – Анна вытерла покрасневшие глаза.
– Постараюсь ненадолго, я позвоню тебе, только напиши мне номер.
Туманова написала на клочке газеты свой номер и протянула сыну. Коля взял его и положил в карман штанов. Застегнув сумку, он обнял маму в последний раз.
– Возвращайся поскорее…
– Обещаю, – тихо произнес он и пошел к выходу.
Через десять минут он уже стоял у зеленого поля. Попрощавшись с дядей Мишей, он отправился в путь к перрону по протоптанной дорожке. Дошел он туда тоже за десять минут и вскоре навстречу ему мчалась электричка, зайдя внутрь и оплатив проезд, он направился в вагон, почти все места были заняты, но все же одно сиденье было свободно. Поезд тронулся, в окне поплыли зеленые пейзажи. Через две остановки парень начал засыпать, надеясь проснуться уже на конечной.
– Можно присесть? – прозвучал тихий мелодичный голос, оторвав Николая от созерцания перрона недавней остановки. Обернувшись, он увидел симпатичную девушку лет двадцати в скромном белом платьице, выгодно подчеркивающем прекрасную фигуру. На круглом, обрамленном волнистыми темными волосами, личике, не тронутом косметикой, сияла приятная улыбка, а пронзительные голубые глаза с интересом наблюдали за парнем.
– Да, конечно, присаживайтесь, – он указал на место перед собой, спешно убирая оттуда рюкзак.
Электричка подалась вперед. Коля то и дело бросал взгляд украдкой на попутчицу, восхищаясь ею. Но через некоторое время она захихикала.
– Что такое? – не понял причины веселья девушки Туманов.
– Когда я перевожу глаза на вас, вы слишком заметно бросаете взгляд в пол, надеясь, что я не увижу, – с улыбкой объяснила она.
Коля покраснел и уставился в окно.
– Меня зовут Алиса, – бархатный голос ласкал слух парня.
– Николай, – повернувшись к ней, проговорил он. – Вы живете там, где сели в электричку?
– Ну во первых, давай на ты, а во вторых, да… но не совсем, я к бабушке приезжала в деревню, она больна сильно, а кроме меня у нее никого нет, да и у меня кроме нее, – на лице ее промелькнула печаль, но тут же она вернулась в свое прежнее жизнерадостное состояние. – Ну, а ты откуда?