Под божницей теплился огонёк. Малисон помнил, как вчера наливал лампадного масла. Он встал и, как был босый, подошёл к иконам и стал молиться.
— На помощь Твою уповаю, Господи, — повторял он, не уточняя, к чему именно помощь и в чём она заключается, да и не думал об этом.
Думал купец о будущем.
Вчера Аннелиса натопила баню, и они парились.
И соседи видели, как они вместе ходили.
— Грех это. Как есть грех, — проговаривал про себя купец, истово крестясь.
Однако же баня принесла ему умиротворение, очистила от скорбей, сняла гнёт.
Он всегда обходился хорошо с Аннелисой и она в трудный час не оставила его.
Помощь приходила сама.
Может, заслужил?
Он пришёл в лавку раньше всех. Отпер замок, поставил засов на землю, отворил дверь. Всё было в целости и сохранности, только пришлось поправить стоящие у входа ящики с кларетом. Малисон внимательно рассматривал свой магазин и даже удивился, что при таком сотворённом злодействе ничего не побито и почти не сдвинуто со своего места. Уцелели даже деньги, бывшие при Яакко. Душегуб приходил в лавку не для грабежа.
Там, где лежал зарезанный работник, чернела лужа с тёмно-красными сгустками, растрескавшаяся, как пустынная земля. Это было всё, что осталось от Яакко. Бобыль ушёл, будто и не жил на земле. Купец стоял и смотрел на пятно, спрашивая себя, почему не испытывает никаких чувств, даже жалости. Неужели бобыль не заслужил? Заслужил. Это он сам зачерствел, словно дьявол убил и его немножко, отрезав и унеся часть души. Это не мог сделать простой человек, уверился Малисон. Это было зло превыше силы человеческой.
Он хотел вызвать у себя жалость к Яакко и даже попробовал думать о зарезанных же Пере и Ханне, но понял, что не горюет и о них, и, напугавшись такого бессердечия, постарался не вспоминать о жертвах вовсе, а занять себя какой-нибудь работой.
Он взял ведро и пошёл на реку. День выдался тихий и ясный. Свартебек была даже не чёрной как обычно, а отливала серебром, и высокие стены крепости отражались в ней, будто водяной царь построил у себя бастионы с пушками и повесил перевёрнутый флаг. В крепости размеренно и гулко бил барабан. В ритм ему свистела флейта. Солдаты на плацу отрабатывали шагистику. Малисон зачерпнул воды и отнёс в магазин.
Он снял кафтан, шляпу, засучил рукава рубахи и принялся истово оттирать пятно. Замыть не удалось, кровь въелась в половицы. Пришлось отскабливать ножом и ходить на реку ещё, пока пол не приобрёл вида пристойного, да и то Малисон безотчётно старался не наступать на то место, где пролилась человеческая кровь.
«Надо будет прикрыть каким-никаким половиком», — решил он и стал прохаживаться с наружной стороны прилавка, рассматривая товары, поправляя их, а некоторые меняя местами, чтобы привнести в лавку видимость обновления.
Утренняя тишина закончилась. Открылись другие лавки, по рыночной площади стал ходить разный люд. Малисон зашёл за прилавок и занял свою позицию. Без Яакко он не чувствовал одиночества. Всё было как раньше, когда он ещё не нанял работника. Если не на кого оставить лавку, значит, он будет сидеть в ней сам, а ходить и общаться меньше. Но Малисон не думал, что надолго останется без помощника.
— Мало ли в Ингрии бобылей? — рассудил купец, за неимением собеседника обращаясь к самому себе. — Их как кобелей. Работник не иголка — найдётся.
Он покивал и додумался до того, что и самому с собой разговаривать тоже можно, если не найдётся другого слушателя. Так даже удобнее — не будет въедливого спорщика, который собьёт с панталыку, а то и обманет.
Скучать однако же не приходилось. В лавку заглядывал народ. Малисон неплохо попродавал в розницу, а потом зашёл незнакомый купец из Торжка, который привёз корабельных канатов, пеньки и верёвок разных. Он толком не знал, куда податься, но случившийся возле мытни Иван Серый показал дорогу.
Малисон отвёл их всех в «Медный эре», угостил, а сам сходил на «Лору» и договорился с Джейме Парсонсом о выгодной для того сделке. Шкипер брал коноплю и канаты, не шибко торгуясь. В последний рейс за эту навигацию большого выбора у него не было. Малисон подвёл его к телегам и показал качество товара. Торжковский гость не мог ему ничего сказать, ибо был нем на аглицком, а Парсонс был нем среди русских, и Малисон быстро объяснил, как через шведских купцов вроде него приобретается зарубежный товар вроде этого. Напрямую нельзя. Хочешь, устрой сделку через другого купца, но его не найдётся — Ниен маленький, а долго хороший груз держать себя не велит.