Брать его в руки было страшно, но выбора особо у нас не было. Николас попытался удержать меня:
— Лика, давай я возьму. Это может быть опасно.
— Нет, Николас, — посмотрела я ему в глаза и улыбнулась. — Со мной все будет хорошо.
Мягко освободив свою руку из такой теплой и надежной руки своего мужчины, я одна подошла к постаменту и медленно протянула руку к камню. Не было ни жара, который я ожидала, ни чувства опасности. Волчица внутри была спокойно, и, не ощущая тревоги от нее, я коснулась ока.
Мир закрутился, замерцал разноцветными бликами, а в груди разрастался вихрь эмоций и чувств, которые было сложно описать. Я словно становилась цельной, и только сейчас пришло понимание, что до сего момента у меня не было одной из частиц моей души. Казалось, сейчас я могу свернуть горы! Мне подвластно все! Само время и вся вселенная! Это чувство безграничной силы позволяло вдохнуть полной грудью.
Какое-то время спустя эйфория, захватившая меня, стала сходить на нет, и на ее место пришла слабость. Ноги подкосились, и я почувствовала, как надежные руки Николаса подхватывают меня.
— Лика! Лика! — долетал до моего сознания его встревоженный голос.
С трудом разлепив глаза, я утонула в омуте нереально голубых глаз своего волка.
— Ну и напугала же ты меня. Снова, — выдохнул он.
Рамис тоже опустился на колени около меня.
— Анжелика, посмотри на меня, — попросил он, а я подчинилась. — Как ты себя чувствуешь? Ты знаешь, что только что произошло?
Во рту пересохло, и говорить что-либо я не могла, горло саднило, поэтому лишь отрицательно помотала головой, хотя догадки у меня были.
— Ты только что прошла инициацию, и в тебе пробудилась сила. Стихийная. Какая по природе скажу позже, когда вернемся домой. Но это удивительно!
Перед глазами возникла фляжка с водой, которую я приняла с большой благодарностью к протянувшему ее Мартину. Но стоило сделать глоток, как все внутри обожгло словно огнем, и я стала хватать воздух ртом.
— Прости, не та фляжка, — быстро проговорил этот лис и сунул мне в руки новую флягу.
Теперь это точно была вода, которая потушила бушующий внутри пожар и вернула мне способность говорить.
— Мартин, ты в своем уме, — отчитывал в то время друга Николас.
— Ну ошибся. Да и ей это только на пользу пошло. Смотри какой здоровый румянец сразу появился.
Румянец? Да я вся словно горела. Нужно попробовать встать. Не с первой попытки и с промежуточным положением сидя, но мне все же это удалось.
— Давайте убираться отсюда, — предложила я.
Николас сразу подхватил меня на руки и направился тем же путем, что мы сюда пришли. Но дверь не поддалась.
— Не эта дверь, Николас. Нам туда, — махнула Наяда рукой куда-то в сторону.
Действительно, там была еще одна дверь, снизу которой пробивался свет. Верховная ведьма открыла ее, и помещение затопили солнечные лучи. Мы все так же вместе, опасаясь оказаться в очередной непонятной комнате и потеряться, ступили за порог и оказались на свежем воздухе.
Песок немного отступил и, выйдя через дверь, мы наблюдали не просто маленький кусочек крыши, торчащей над поверхностью пустыни, а гораздо ниже нее. Теперь уже верхняя точка храма возвышалась над нами, а не наоборот.
Судя по положению солнца, наши сутки почти истекли, и скоро на горизонте появятся два дракона, которые должны будут нас забрать.
— Отпусти меня, Николас, — попросила я.
Не охотно, но мой собственник все же разжал руки. В ногах еще была слабость, но передвигалась я не боясь упасть. Деревья, ставшие стенами для колодца, по прежнему шелестели кронами, но все еще держали непреступную стену.
— Нужно их освободить, — вторила моим мыслям Наяда.
— Позже. Лике нужен отдых, — возразил Николас.
— Я в полном порядке. И нужно сделать это сейчас, — уперлась я.
Тем более что сил много на это не нужно. Я лишь коснулась одного их стволов и попросила вернуться к правильным размерам, форме, расступиться и расти свободно. Скоро от пустыни останутся только разговоры, и жизнь вернется в эти места.
Мы успели лишь сесть прямо на песок, как на горизонте, широко взмахнув крыльями, появилось два дракона. Они приближались очень быстро, и скоро можно было рассмотреть, что один из них — это Виктор. А вот второй не его сын. Блестящий на солнце, лазурный дракон был мне не знаком.