Когда Слава и тетя Сима вышли из комнаты ужасов, в очереди опять оказались наши туристы. И они стали спрашивать наперебой:
- Что, правда страшно?
- А ужасы настоящие?
- А почему ты, Славик, смеялся, когда обратно выкатился?…
Ну и так далее, и тому подобное.
Слава с тетей Симой отвечали, что, в общем, поедете на вагонетке, увидите, а сами спрашивали про Асю Сергеевну, не видели ль они ее. И им сказали, что Ася Сергеевна пошла к каким-то там медведям.
- К медведям?!
Нет, никто, кажется, не понял, почему Слава так громко вскрикнул.
- Где эти медведи? - спросила тетя Сима.
Ей показали рукой:
- Там!
И Слава с тетей Симой чуть не бегом отправились к медведям.
Что говорить: медведи были, Ася Сергеевна тоже была.
Только дело в том, что медведи были игрушечные. Куклы такие - величиной с бутылку. Они вертелись на таком круге. Кто платил несколько пфеннигов, тому давали ружье, он стрелял в медленно проезжающего по кругу медведя, и, если попадал, медведь этот - кукла то есть - вставал на задние, лапы и рычал. Ах, и не рычал он совсем, а чем-то там скрежетал. Механический же он был - не живой.
И тут стояла Ася Сергеевна и стреляла в этих медведей и смеялась, просто хохотала как сумасшедшая, когда попадала в этого мишку.
Слава подошел к ней и спросил:
- А зоопарк?
- Господи, это ты, Славик? Вот встреча! На, постреляй - я заплатила.
- Вы же обещали повести меня в зоопарк, найти моего Мишку?!
Он хотел еще добавить: «Как вам не стыдно!» - но удержался.
- Я?! Славик, что ты говоришь?
Тут в разговор вмешалась тетя Сима:
- Ася Сергеевна, вы еще долго будете стрелять? Мы уже пойдем - поздно: Славику пора спать.
- Славик, а ты не постреляешь? - снова сладким голосом спросила Ася Сергеевна.
- Нет, - сказал Слава, - не постреляю. Спасибо.
Да, он хорошо запомнил, что сказал: «Спасибо». И с тетей Симой пошел в гостиницу.
ЖИВОЕ СЕРЕБРОПотом какое-то время Слава был в номере один, и прежде всего Слава подумал об Асе Сергеевне. Какая она была всю дорогу миленькая - и не только с ним, а со всеми. Славе казалось, что она и вправду такая. А теперь до него, как говорится, дошло, что есть же такие люди: они лезут вон из кожи, чтобы всем-всем понравиться; они специально говорят всякие там приятные вещи, дают обещания - заманивают. А оказывается, что это потому, что в конце концов люди эти никому не нравятся. Они, наверно, всю жизнь гоняются за людьми, чтобы привадить их, придружить к себе. Ну, такие, как Слава, может быть, и клюют на их удочку. Но тоже ненадолго. Потом срываются с крючка и уплывают. Так эти миленькие людишки и живут: в вечной погоне за друзьями, которые в конце концов убегают от них.
Слава лег спать с мыслями о Мишке и, конечно же, видел его во сне. Как он, Слава, бежит, значит, со второго этажа на шестой, где Мишка жил. А его там нет. Только ящик пустой и кукла с оторванной головой - Мишина работа. И Слава спрашивает:
«Где Миша?»
А ему говорят:
«Выше».
А Слава:
«Нет же этажа выше. Где Миша?»
«Выше - на крыше».
И весь этот разговор в рифму, как стихотворение все равно.
И вот Слава уже на крыше. Вроде бы в Москве и вроде бы в Берлине. Под ним ярмарка - балаганы разные, карусели, комнаты ужаса. Он видит скелеты, черепа и всякое такое, что было в этой ужасной комнате. Потом мчится на тележке по рельсам, а Миша от него убегает и смешно так по-медвежьи задние лапы отбрасывает - голыми пятками сверкает. И хвостик его дрожит. А Слава его догоняет, а все догнать не может…
Противный был сон. Почему-то чаще всего в снах кого-то догоняешь и догнать не можешь, хочешь ухватить и не ухватишь, стараешься дверь раскрыть, а она не раскрывается.
Лучше, конечно, когда заснул с вечера - как провалился. А утром на том же боку и проснулся.
В тот раз Слава проснулся, как будто ночи и не было: весь вечер гонялся за Асей Сергеевной, чтобы с ней Мишу разыскать, и ночь в такой же погоне прошла. Проснулся, увидел солнце за окном и сразу же подумал: «Ну, сегодня я уж обязательно с Мишкой увижусь. Сегодня мне тетя Сима поможет, это ведь не Ася Сергеевна».
И вдруг он вспомнил, как еще на вокзале Ася Сергеевна сказала, что у той девочки каша во рту и как она в вагоне-ресторане взяла две порции солянки. Почему Слава тогда не понял, какая она? Почему верил ей?
И он тогда подумал: «Наверно, когда я буду старше, стану тогда лучше разбираться в людях. Наверно, это так же важно, как знать таблицу умножения и писать без ошибок. Но считать и писать нас учат, а разбираться в людях - этому надо научиться самому».
«А МЫ УСПЕЕМ?»