— А как звали собаку? — спросил Слава.
Маргит посмотрела на Славу с осуждением.
Вольфганг молчал.
Павлин за это время дважды повернулся вокруг своей оси. «Что это он, в самом деле, — подумал Слава, — расхвастался своими перьями. Только мелькает перед глазами».
Время шло так медленно, что Слава поднял левую руку к уху и послушал, тикают ли часы. Да, тикают. А то казалось, что время совсем остановилось.
— Так вот оно как, — продолжал Вольфганг, — про то, как звали собаку, помнится мне, проводник не говорил. Он рассказал только, что в тот самый момент, когда собаке грозила гибель от медвежьей лапы, грянул выстрел: зверь рявкнул и присел. Теперь мишень, можно сказать, из движущейся стала недвижимой. Полыхнуло пламя из двустволок, и медведице пришёл конец…
Молчал Вольфганг.
Молчала Маргит.
Молчал Слава.
А на языке у него вертелось: «Как же взяли в берлоге медвежат?» Но он сдерживал себя и не произнёс ни слова.
— Так вот оно как, — сказал Вольфганг. — Потом собака повела охотников в берлогу. И там оказались все медвежата — любимые и нелюбимые.
— Медвежата! — воскликнул Слава и сам удивился, услышав свой голос, будто это не он сказал, а кто-то сидящий в нём. — Сколько?
— Да, медвежата, — повторил Вольфганг.
Нет, тут Слава не мог молчать.
— Два? — спросил он. И не спросил, а выкрикнул.
Вольфганг посмотрел на него с удивлением и отрицательно покачал головой:
— Нет, три. Два малыша лежали на подстилке, а третий отдельно между корней. Ведь берлога та была…
— Вольфганг! — воскликнул Слава, но Маргит взглядом заставила его замолчать.
— …была, — продолжал Вольфганг, — под большим деревом. Я думаю, что когда к медведице подкатывался старший медвежонок, она била его лапой. Да, да, не удивляйтесь — это же обычно у медвежьих матерей. Только бьёт она, конечно, не когтями, а подушечкой мягкой лапы — не больно, но так, что медвежонок откатывается прочь. Он же пушистый шарик. Вот оно как…
Теперь Вольфганг разговорился, а Слава и слушать его не хотел. С трудом он дождался, пока Вольфганг произнесёт своё заключительное: «Вот оно как».
Маргит, которая всё понимала и всё знала, спросила:
— Медвежат было точно три?
— Точно, — подтвердил Вольфганг. — Завтра вы сможете прочитать об этом в паспорте Мишки. Там всё сказано: и когда примерно родился, и сколько у него было братьев и сестёр. У этого Мишки были брат и сестра. Это так же точно, как то, что я Вольфганг.
— Всё, — сказала Маргит. — Пошли. Этот Мишка не твой медвежонок.
Доктор Рознер
До закрытия зоопарка осталось два часа, и энергичная Маргит решила использовать всё это время до последней минуты, чтобы разыскать следы Славиного Мишки.
— Зря я начала с Вольфганга, — сказала она. — Он, конечно, старейший здесь работник, но всё-таки он не знает всего, что произошло в зоопарке. Нам нужно найти доктора Рознера. Он знает всё.
— Доктора? — переспросил Слава. — Он что, лечит зверей? Он ветеринар?
— Да нет, никого он не лечит и никакой он не ветеринар. — Доктор Рознер — директор зоопарка.
— А почему — доктор?..
К этому времени жизни в Берлине Слава уже заметил, что вокруг очень много докторов. Только и слышалось: «Мы встретимся с доктором таким-то… В музее нас будет сопровождать доктор такой-то… О, об этом надо спросить доктора…» Так много было докторов вокруг, как всё равно в больнице. В чём же дело?
— Доктор, — сказала Маргит, — это потому, что у него есть высшее образование. Понял?
Слава не совсем понял, но сказал: «Угу».
— Высшее — понимаешь? У нас так принято: окончил человек институт — значит, доктор.
— Каждый? — спросил Слава.
— Каждый.
— И не обязательно для этого окончить медицинский институт?
— Конечно, нет.
— А если человек окончил строительный институт или писательский — он тоже доктор?
— Да. Пошли. Вот, кажется, в ту дверь вошёл доктор Рознер. Догоним?
— Догоним.
И они побежали…
Доктор Рознер понравился Славе с первого взгляда. Они столкнулись с ним в дверях конторы зоопарка, и он чуть было не сшиб с ног сразу Маргит и Славу. Но понравился он Славе не потому. Когда человек спешит и навстречу ему тоже бегут, никуда не глядя, — столкнуться не шутка. А Рознер бежал, как потом выяснилось, чтобы попасть к себе в кабинет только на мгновение и взять перчатки.