Иное дело — промысловая охота. Большинство из нас ест мясо и носит меховую одежду, и мы понимаем, что ни то, ни другое не выращивается на грядках. Охотничий промысел до сих пор дает некоторые необходимые нам продукты, и если он организован на строго научной основе, то может вестись без ущерба для популяций диких животных. А тот промысел, о котором мне хочется рассказать, был связан к тому же с самой древней и потому экзотической из всех охот, которые мне когда-либо пришлось видеть.
И еще одно обстоятельство примиряет меня с «морзверобойным» промыслом у берегов Чукотки. Дело в том, что этот промысел — не просто древнейшее и традиционное занятие местного населения, сохранившее свое значение и в наше время. Промысел морского зверя для эскимосов и чукчей, населяющих побережья, — это, по сути дела, своеобразная возможность сохранения их национального самосознания, позволяющего в какой-то степени противостоять процессам «европеизации», охватившей сейчас не только национальные окраины нашей страны, но и весь мир. Поймите меня правильно: я, конечно, ни в коей мере не приветствовал бы любые формы национальной самоизоляции малочисленных народностей, любые их попытки оградить свой быт от достижений современной цивилизации. Но, с другой стороны, отказ от своих древних традиций неизбежно приводит если не к полной деградации национальной культуры, то к явственному ее обеднению. Впрочем, все это — азбучные истины, выходящие к тому же за рамки этой книги. Но все же не могу не высказать опасения, что если промысел морского зверя у берегов Чукотки когда-либо прекратится, то это обернется огромными потерями для культуры и морального состояния местного населения.
Итак, в августе 1979 года мне довелось несколько раз выходить с бригадами эскимосов на морскую охоту на моржей. И хотя описания такой охоты имеются и в специальных этнографических работах, и в популярных рассказах многих путешественников, мне все же хочется поделиться своими личными впечатлениями о ней, рассказать о том, что я увидел сам с борта промысловой байдары.
Тут надо сказать несколько слов о снаряжении охотников, прежде всего о самой байдаре. Ее каркас делают из деревянных жердей, связанных ремнями из кожи моржа; из этой же кожи готовят обшивку корпуса. На изготовление обшивки одной байдары идут шкуры двух взрослых самок — именно самок, поскольку шкура взрослых самцов, покрытая многочисленными буграми («шишками»), для этих целей непригодна. Самое сложное при подготовке шкуры состоит в том, что ее надо распластать на два слоя, или, как называют это эскимосы, «расколоть» ее. Иначе для одной байдары потребовались бы шкуры четырех моржей, а это делало бы ее слишком тяжелой и громоздкой. Мастеров, способных «раскалывать» шкуры, осталось сейчас немного, и поэтому их труд и квалификация ценятся особо. Длина байдары около 10 м; деревянный каркас, связанный ремнями, и кожаная обшивка корпуса обеспечивают легкость и некоторую эластичность ее конструкции, что очень важно во время плавания при сильном волнении и выгодно отличает байдару от более «жестких» и тяжелых вельботов с деревянной обшивкой. В прежние времена охотники выходили в море под парусом и на веслах, теперь же на байдарах, как и на вельботах, устанавливают мощные подвесные моторы. Для отстрела моржей охотники используют карабины, как современные автоматические и полуавтоматические, так и более старой конструкции, сделанные на основе знаменитой «мосинской» винтовки, хотя последние постепенно выходят из употребления.
Эскимосы несут байдарку
Помимо огнестрельного оружия необходимым элементом снаряжения охотников остаются гарпуны — знаменитые «поворотные» гарпуны, применяемые на морской охоте с древнейших времен. Сейчас используются гарпуны с металлическими наконечниками, раньше эти наконечники делали из моржовых клыков, и в их изготовлении эскимосы достигли высочайшего уровня не только функционального, но и художественного совершенства. Назначение этих гарпунов не в том, чтобы убивать моржей, для этого служат карабины. Гарпунят зверей со следующей целью: при помощи наконечников, поворачивающихся при попадании в тело животного и закрепляющихся там наподобие якоря в морском дне, к их тушам прицепляют поплавки, а последнее необходимо потому, что убитый «на плаву» морж тут же тонет. О поплавках тоже надо сказать особо. Традиционные поплавки — так называемые «пых-пыхи» — делаются из целых нерпичьих шкурок, надутых воздухом; но сейчас охотники вместо «пых-пыхов» стали все чаще использовать пластиковые поплавки от рыболовных сетей. И еще один предмет всегда находится на байдаре — кусок пластины китового уса (обязательно гренландского кита!), насаженный на специальную ручку. Назначение этого предмета поначалу было мне совершенно непонятно, и ясным оно стало только во время самой охоты; но об этом потом.