Но вот все древки выловлены, и охота вступает в завершающую стадию. Стрелки берут карабины, и в течение нескольких секунд все бывает кончено. Эскимосы — великолепные стрелки, стреляют, как правило, без промаха, стараясь попасть в голову у основания черепа, и, чтобы убить моржа, им редко приходится делать больше 2–3 выстрелов. И последнее, что нужно сделать, — пришвартовать убитого зверя к борту байдары. Для этого в заднем ласте и нижней губе делаются разрезы, за которые прочными ремнями тушу привязывают к борту. С одной пришвартованной тушей байдара идет достаточно быстро. Но с двумя тушами охотиться уже нельзя, и надо возвращаться в поселок.
Все описанное происходит, как правило, быстро, охотники действуют хорошо отработанными движениями, обмениваясь при этом веселыми репликами, которые я, к сожалению, не понимал, поскольку между собой эскимосы объясняются на своем родном языке, а о присутствии постороннего они в момент охоты, естественно, забывают. Несмотря на кажущуюся суматоху, все действуют предельно четко, каждый знает свое дело и не вмешивается в действия других. Никаких конфликтов (а тем более ссор) между отдельными охотниками я не видел ни разу; ни разу не стал я свидетелем и каких-либо упреков в чей-то адрес за неудачные действия, например, за промахи при стрельбе или метании гарпуна.
Охота эскимосов на моржа. На носу байдары охотник с гарпуном, впереди рулевого человек хлопает по воде пластиной китового уса
Косатка, уходя в глубину, хлопает хвостом по воде
Хочу сказать и об одной забавной истории в моих отношениях с эскимосами. Как я говорил, охотники всегда брали с собой запас еды, и, конечно, это в основном были их традиционные продукты питания: куски сырого китового жира, полусваренные мясо и внутренние органы моржа, морская капуста и тому подобное. Во время обедов мне сначала ничего не предлагали, хотя вообще эскимосам свойственны гостеприимство и взаимная вежливость. Однако в данном случае оказалось, что их поведение основывалось именно на вежливости ко мне — они были искренне уверены, что я побрезгую их необычной для европейца едой, и не хотели доставить мне какую-либо неприятность или чем-то обидеть меня. И они были очень удивлены, когда я как-то раз присоединился к их трапезе, и в дальнейшем уже всякий раз предлагали мне перекусить вместе с ними (истины ради должен признаться, что попробовать сырой китовый жир и несваренное мясо каких-то моллюсков я все же не решился…).
Нельзя не отметить и искусство охотников разделывать туши убитых моржей. Моржи — крупные звери, шкура их необычайно прочна, под кожей всегда имеется толстая прослойка жира, и разделка такой добычи — дело непростое. Но и здесь охотники действуют предельно четко и уверенно и затрачивают не очень много времени. Словом, и в самой охоте, и при разделке добычи в действиях профессиональных «морзверобоев» постоянно чувствуется высочайший профессионализм.
В другой раз на Восточную Чукотку я попал летом 1987 года, когда принимал участие в работе орнитологической экспедиции, обследовавшей гнездовья птиц в районе Берингова пролива и восточной части побережья Чукотского моря. В этой поездке мы все время находились на берегу (не считая переездов на вельботе из одних поселков в другие), и мне хочется поделиться некоторыми наблюдениями за зверями, которые попутно с основной работой удалось сделать во время этой поездки. И тут прежде всего надо отметить одну особенность того лета, обусловившую характер распределения некоторых видов зверей и, следовательно, возможность наблюдения за ними у морских побережий Чукотки. Предшествующая зима была холодной, весна — поздней, и когда мы в конце июля подлетали на вертолете к Уэлену, то увидели, что море у берегов забито льдами. В начале августа также все время дул северный ветер, удерживавший льды не только у берегов Чукотского моря, но и постоянно гнавший их через Берингов пролив в северные районы Берингова моря. Такая ледовая обстановка прежде всего сказалась на распределении и поведении моржей. Как известно, моржи не могут все время находиться в воде, им обязательно надо периодически отдыхать на твердом субстрате. Большую часть года они используют морской лед, и только когда море в районе их обитания очищается ото льдов, что у берегов Чукотки происходит обычно во второй половине лета, они начинают выходить на береговые лежбища. Но если льды остаются у берегов и в конце лета, то моржи на берег не выходят, и именно такая обстановка сложилась вблизи Берингова пролива в 1987 году. И мы сразу же по прибытии на Чукотку, еще в аэропорту Анадыря, узнали, что моржей в районе Уэлена практически нет. Наиболее крупное их лежбище в восточной части Чукотского моря обычно образуется у поселка Инчóун, и наибольшая вероятность встретить их была именно там. Но время шло, до конца августа лед не отходил от берегов, и на традиционном месте лежбища можно было видеть только несколько трупов моржей, погибших там еще в прошлом сезоне.