Когда смотришь на все выставленные на витринах уэленской мастерской работы, достойные самых почетных мест в любом столичном музее мира, невольно забываешь, что все это великолепие создано обыкновенными охотниками и оленеводами, большинство из которых не имело сколько-нибудь серьезного специального образования и которые учились главным образом у своих старших собратьев по искусству. Но все наиболее известные мастера действительно не были профессионалами в нашем понимании этого слова, они сами выходили в море на байдарах и вельботах, охотились на моржей, китов, медведей и нерп, управлялись с собачьими упряжками, пасли оленей. И я убежден, что именно близость жителей Чукотки к природе, осознание степени своей зависимости от суровых условий Севера, острая наблюдательность, необходимая охотникам и оленеводам, стали той основой, на которой развилась их потребность выражать свои чувства в форме художественного творчества, как, впрочем, и танца, искусство которого на Чукотке также достигло высочайших вершин.
Интересным показалось мне сопоставление работ старых и современных мастеров. Глядя на последние, с первого же взгляда можно оценить, насколько усовершенствовалась техника обработки кости, и это понятно: как я уже говорил, мастерская прекрасно оборудована всевозможными станками, фрезами, борами и прочим оборудованием, которым резчики и граверы пользуются от стадии самой первичной обработки клыков до заключительной полировки готовых произведений. Но в то же время с сожалением отмечаешь и другое. Если буквально в каждом «старом» произведении ярко видна индивидуальность автора — работы Вуквола, Вуквутагина, Килилоя, Туккая, Хухутана и других спутать невозможно, — то в некоторых современных работах подобная индивидуальность теряется и появляется некая стандартизация подхода к изображаемым животным и бытовым сценкам. Конечно, в Уэлене и сейчас есть великолепные мастера, работы которых индивидуальны, но такие изделия, к сожалению, часто тонут в потоке стандартных изделий. Я не случайно употребил это слово, ибо далеко не все, что выходит сейчас из мастерской, заслуживает быть названным произведениями искусства. И чем больше я постигал «кухню» работы мастерской, во многом скрытую от глаз при первом знакомстве, тем более понятными становились современные тенденции в ее деятельности.
Инструменты костореза
Основная беда мастерской состоит, по-моему, в том, что работа резчиков и граверов становится все более профессиональной. Такая точка зрения может показаться парадоксальной — как же профессионализм может мешать работе художника? Но сила чукотских косторезов всегда была именно в том, что они оставались охотниками и оленеводами, и отрыв их от традиционного местного образа жизни и мышления неизбежно сказывается на жизненности и правдивости их творчества. Сейчас резчики и граверы работают в мастерской в течение полного рабочего дня и выполняют план изготовления сувениров, и у них уже нет возможности выходить в море на промысел, разделывать моржей и китов, управлять собачьими упряжками. Насколько я знаю, эта проблема всегда волновала художников, и в прежние времена предпринимались попытки организовать из косторезов отдельные охотничьи бригады, которые во время хотя бы наиболее интенсивного промысла охотились бы наравне со зверобоями-профессионалами. Но сейчас подобных бригад нет — руководство мастерской не хочет ставить под угрозу выполнение плана (!). И как итог этой погони за планом все большее и большее развитие получает работа по образцам, губительная для истинного творчества.
Представьте себе на минуту, что Павел Корин получает план изготовления «трех медведей», Илларион Голицын — план по копиям гравюр Фаворского, а Вера Мухина повторяет работы Шадра. «Что за бред?» — спросите вы и будете совершенно правы: более бредовую ситуацию представить трудно. Но ведь что-то в этом роде происходит в действительности, когда член Союза художников Виктор Теютин сидит целый день в мастерской и вытачивает одну за другой одинаковые фигурки оленей, на которые ему самому тошно смотреть, а серьезной творческой работой вынужден заниматься дома по вечерам и ночам! И эти работы, которые он делает чуть ли не подпольно, покупают столичные музеи и экспонируют их на многочисленных выставках! Недаром один из наиболее талантливых молодых резчиков работе (точнее, службе) в мастерской предпочел труд кочегара в Инчоуне, который оставляет ему достаточно времени для серьезного творчества в том направлении, которое он сам как истинный художник считает нужным, и работы его экспонировались на Республиканской выставке художников-анималистов и были куплены Художественным фондом не в качестве «сувениров», а как произведения искусства! Я глубоко убежден, что только в условиях опоры на вековые традиции, при сохранении основ национального образа жизни, глубокой связи с природой и исконными формами природопользования художники Чукотки смогут удержать свое искусство на тех высотах, которых оно достигло. К сожалению, некоторые признаки вырождения этого искусства при быстрых темпах «европеизации» части населения Чукотки становятся уже заметными.