На своем пути лосиха трется об деревья и надгрызает кору
Однако вернусь к нашей вечерней экскурсии. Мы с Володей обходили одну за другой поляны по краю леса. В районе одной из них, носящей название Кривой, встретили пасущуюся лосиху. Мы прошли мимо нее, а когда приблизились к этому месту на обратном пути, вдруг услышали отрывистые звуки, напоминающие не то кряхтенье, не то кваканье. Эти звуки можно было принять за птичьи, во всяком случае, они были удивительно лесные. Повторяясь в неторопливом ритме, они приближались. Сгущались сумерки. «Рогач!» — сказал Володя, весь напрягшись, и мы, стараясь не делать резких движений, вышли на поляну. В сумерках трава на поляне странно светилась. У края поляны, почти на прежнем месте, стояла лосиха. Колокольчик ее тихо позвякивал. Напротив лосихи, боком к нам, стоял огромный рогач. Мне не приходилось видеть лося в такой великолепной форме. У него была фигура штангиста: поджарое брюхо, мощная грудь, могучая шея, рельефно выступающие мускулы. Зверь показался мне очень темным, но позже я убедился, что этот рогач — самый светлый из тех, что я видел. «5 на 5», — сказал Володя. Под таким именем был известен ему этот лось: у него на обоих рогах было по пять отростков. Рога не имели заметных лопат, выглядели почти оленьими. Призрачный свет, подобный тому, каким светилась трава, играл на его спине и загривке. Зверь не подходил вплотную к лосихе, а, постояв пять минут около нее, медленно повернулся и неторопливо стал удаляться от нас, величественно и ровно неся свою корону. Позже, подходя к ферме, когда было уже почти темно, мы снова увидели его. Плавной рысью он преследовал другую лосиху. После этой встречи я стал видеть рогачей каждый день. На следующий день на ферму приходил Лопач, более тяжеловесный самец с шестью и восемью отростками на рогах, почти черный. Он появился в окрестностях фермы двумя или тремя днями раньше, но до этого был очень осторожен, и видеть его удавалось мало.
Рогач пересекает дорогу
Наконец 22 сентября мне удалось у самого дома подкараулить встречу лосихи Неи и нашего знакомого рогача Пять-на-пять. До этого Нея, одноглазая лосиха, три дня лежала в сарае, пережевывая жвачку. Паслась она, почти не выходя за территорию фермы, днем неизменно возвращалась в свой сарай. А на четвертый день Нея заставила меня походить за ней по лесу десять часов, при этом иногда приходилось двигаться почти бегом, и только благодаря колокольчику на ее шее удавалось ее не потерять.
Нея лежит в сарае
Встретил я ее у самого дома. Было еще темно. Лосиха то паслась, то, насторожив уши, издавала громкие стонущие крики, по звучанию похожие на мычание, по ритму — на лошадиное ржание. И вот в ответ послышалось кряхтенье, и не более чем в семи шагах от меня возник из темноты знакомый рогач. Он и лосиха медленно, вытянув морды навстречу друг другу, сближались, пока носы их не соприкоснулись. Тогда лосиха вновь закричала и размашистой рысью исчезла в темноте, рогач последовал за ней. После этого началась гонка. Лосиха двигалась по лесу широкими кругами. Она то спокойно паслась, то шла почти безостановочно. Один раз она на час легла. Преследуя лосиху, я встретил Володю и дальше шел то с ним, то с другими сотрудниками фермы. Рогач следовал по пятам за лосихой, но двигался он так тихо и незаметно, что его удавалось видеть, лишь когда лоси пересекали просеки и дороги, а также когда он шел на зов лосихи. В этом случае всегда сначала слышался голос самца, и было полное впечатление, что звук идет впереди зверя. Сначала из гущи березового молодняка выплывала увенчанная рогами голова, затем показывался весь зверь. Создавалось впечатление, что он не шел, а плыл — так ровно двигалось его громадное тело, а ноги были плохо видны в мелком березняке, с которым они сливались из-за их светлой окраски. Переходя просеки, лось приостанавливался и оглядывался на нас. Он казался неправдоподобным, когда стоял открыто во всем своем великолепии. Но когда он скрывался из глаз, неизменно возникала мысль: «Неужели это чудесное видение действительно было?» Наконец в третьем часу дня лоси облюбовали болотце, где лес был более редким, и там произошло спаривание. Картина его была столь же изящна, как и все, что ему предшествовало.