Примечания
• Все персонажи хуманизированы.
• Эта история не имеет ничего общего с предыдущим фанфиком.
• Вселенная этого фанфика значительно отличается от оригинала.
• Приветствуется жесткая критика.
• Если нашли ошибку - укажите на нее.
• Параллельно с фф я пишу свой первый ориджинал. Буду так же рад критике и новым читателям.
Пролог
Даже сейчас, спустя почти двадцать пять лет, раз в месяц мне снится один и тот же сон. Я видел его так много раз, что смогу описать почти до мельчайших подробностей. Это был вечер. Сидя в гостиной комнате вместе со своим другом и младшей сестренкой, мы слушали рассказ матери о ее минувшей юности. Я помню, как она, поглаживая янтарный кулон, вспоминала о первой встрече с отцом, как они, будучи влюбленными до беспамятства, лежали среди зарослей высокой травы, что легонько покачивалась от порывов июльского ветра, под бесконечным звездным небом, пытаясь сосчитать все светила на нем. Тот вечер был пропитан теплом и тихими нотками меланхолии. Казалось, она тосковала по отцу, хотя он и отъехал совсем недавно. Она старалась не подавать виду, но все же ее беспокоило, что большую часть времени его нет дома.
Мелоди, уткнувшись подбородком в подушку, с неким восхищением смотрела на мать и воображала, что однажды и она встретит того, кого так же сильно полюбит. "Что за глупые мечты у этих девчонок!" - с призрением думал я.
Но меня и Джеймса больше интересовало другое.
Накануне, вернувшись из очередной дальней поездки, отец подарил мне игрушечную железную дорогу. Я собрал все детали в длинный замкнутый путь, а Джеймс, соединив все вагончики в один состав, поставил поезд на рельсы. И, нажав на кнопку, оба, точно прикованные взглядом, стали наблюдать за тем, как вагоны двигаются по нескончаемой миниатюрной железной дороге.
Тогда по воле случая нам пришлось жить на окраине маленького городка, который местные жители ласково называли Лисий холм. Среди вечных снегов и льда, отделенные от всего мира, но не лишенные мелких бытовых радостей. У нас редко бывали гости, не считая Джеймса. Помнится, тогда шум похрустывающего снега, доносившегося с улицы, привлек мое внимание. Лучик света, пробивавшийся сквозь закрытые бархатные шторы, сначала прыгал по стене, напоминая непоседливого кролика, потом резко замер, а затем и вовсе исчез, растворившись в темноте. Я подбежал к окну, но мои попытки что-то разглядеть во мраке оказались тщетными.
Часы пробили десять. Джеймс, встав с колен, взял со стула теплый вязанный шарф, обмотал его вокруг тонкой шеи, да так, что только глазки виднелись, и накинул на хрупкие детские плечи серое пальто.
- Мне пора, а то брат будет беспокоиться, - сказал Джеймс уже стоя у дверей порога.
- Ты же завтра придешь? Без тебя как-то тоскливо здесь. У Мелоди на уме только девчачьи штучки, мне с ней скучно играть. Другое дело с тобой. А может завтра построим снежную крепость?! - восторженно вскрикнул я. - Или же слепим снеговика, или...
- Извини, - прервал меня Джеймс, - но завтра я не могу. Надо с братом завтра в больницу сходить. У него опять сильный кашель и температура.
Это известие меня немного огорчило, но даже будучи восьмилетним ребенком я понимал, как тяжело приходится его семье. Джеймс упоминал, что его родители погибли в пожаре, потому он живет со старшим братом, которого мне еще ни разу не удалось застать дома, когда я наведывался к ним в гости. Видимо, он очень много работает...
- Что ж, мне пора, - открыв увесистую дверь, Джеймс вышел на улицу, и, чуть не забыв, крикнул вслед, - До свидания, миссис Уайльд!!! Пока, Мелоди!!!
- Постой, Джеймс, - из-за угла показалась мама с бумажным конвертом в руках. - Вот вам немного денег и горячих блинчиков. Передавай «привет» Микки. - Она сунула конверт в его большую серую сумку.
- Миссис Уайльд, вам не стоит...
- Бери, милый. Вам и так тяжело.
- ... большое спасибо! - его сапфировые глазки сверкнули, и, сказав мне «до встречи», Джеймс ушел домой.
Мама отправилась обратно к теплому камину, а я продолжал смотреть в окно на удаляющуюся фигуру друга до тех пор, пока огромные руки елей не скрыли его в лесной глуши, а ночная пелена не растворила его тень во мраке.
Едва я ступил на порог гостиной, как входная дверь снова открылась, и в ней показался запыхавшийся отец. Его щеки покраснели от холода, шапка и плечи были покрыты небольшими сугробами, посиневшие руки дрожали, а капли тающего снега падали на коврик.