- Это кто же такую игрушку выкинул? Какая хорошенькая! - поднимающаяся по лестнице белобрысая девушка подхватила Сергея на руки, - Раз тебя выставили на лестницу, значит, никому не нужен! Будешь моим! - объявила она, забирая то, что сочла игрушкой. Девушку звали Катя, она была студенткой и снимала квартиру этажом выше. Её группу сегодня отпустили с практики пораньше, чтобы все подготовились к отъезду. Завтра студенты ехали на месяц в деревню "на картошку" и у Кати были на эту поездку весьма серьезные планы. Главный из них состоял в намерении стать, наконец, женщиной. Все подруги только и трещали вокруг о сексе, и Катя ощущала себя со своей девственностью какой-то неполноценной. Наметила она уже и претендента на роль первого в её жизни мужчины, сокурсника Мишу. Он производил впечатление наиболее солидного парня из всей их группы, был по-мужски молчалив и серьёзен.
Сергей чуял рядом теплое девичье тело и, его непроизвольно тянуло к нему прижаться и погреться. Он с трудом сдержался, чтобы, не шевелясь дождаться, когда Катя принесет его в свою квартиру. Здесь она на минуту оставила его на диване. Затем скинула футболку, джинсы и, оставшись в шелковых блестящих голубых трусиках и лифчике, понесла "игрушку" в ванну. Там она вымыла её и, вытерев, невольно прижала шелковистой гладкой резиной к телу. Сергей ощутил, что настал самый подходящий момент. Он действовал абсолютно инстинктивно, сам не в силах остановиться. Больше всего ему в ту секунду хотелось обнять девушку, прижаться к ней всей своей поверхностью. Он это и сделал, но уже по-своему, не так, как предшественники. Недавние опыты выработали у него некоторые навыки, он орудовал своеобразно. Резина зверушки вдруг сплющилась в руках у Кати и развернулась в большое резиновое полотнище. В следующую секунду это полотнище стремительно обвилось вокруг ничего не ожидавшей девушки, туго спеленав её с головы до пят. Закутанная в сжавшую её со всех сторон хрустящую желтую резину, с прижатыми к телу руками и запеленатыми ногами, Катя, словно тяжелый мешок, беспомощно соскользнула по стене на пол. Своей поверхностью Сергей предусмотрительно зажал ей и рот, одновременно ощущая на себе её напрягшиеся, раскрытые, словно в поцелуе, губы. Никогда еще он не чувствовал такого единения с девушкой, такого полного контакта. Никогда так плотно её не обнимал, осязая девичье тело со всех сторон одновременно. Это было сказочное ощущение! Ну, да и не удивительно, ведь человеку подобное недоступно. Сергей почувствовал, как её одежда тоже стала частью его резинового тела, нежно обнимающего твердую девичью грудь, ласкающего крошечное влагалище. Он ощутил, как проникает в него, лаская Катю теперь уже и изнутри. Беспомощная девушка запоздало забилась в холодных гладких объятиях, полностью спелёнатая скрипящей тугой резиной, затем постепенно её движения ослабели. Вслед за тем она задышала глубже и чаще. А ещё через некоторое время она вновь выгибалась и билась, скрипя ещё более тесно обтянувшей её тело резиной, но уже не от ужаса, а от нарастающего наслаждения. Наконец она содрогнулась в оргазме и, следом содрогнулся Сергей. Точнее, сладкая судорожная волна пробежала по лоснящейся поверхности жадно пульсирующей резины, по-прежнему плотно сжимающей Катю в своих скользких холодных объятиях. Их совместный оргазм всё длился и длился, но вместе с тем Сергей почувствовал, как его резиновое тело самопроизвольно, стремительно уменьшаясь от потраченных сил, плавно перетекает в столь сладостное, горячее и влажное отверстие влагалища. Несколько минут и только узенькие резиновые трусики и такой же лифчик обнимали снаружи юное тело, все ещё находящееся в сладком забытьи. Сергею стало теперь тепло и хорошо внутри Кати. Он почувствовал, как постепенно его тело в ней растворяется, а сознание медленно проникает в затуманенное сознание девушки. Он начинал, как собственные, чувствовать её ощущения, как своё ощущать её тело, медленно проникать в её мысли. Одновременно, его мысли и ощущения тоже становились ей всё более доступны. Чувство единения двух личностей было не с чем сравнить, такого человеку испытать не доводилось. Сергей оставался собой и был теперь ещё и Катей. А она, тоже оставаясь собою, стала ещё и Сергеем. Он смотрел вокруг уже её глазами, осязал её кожей, даже мог при желании немного управлять её телом. Часть его осталась снаружи, обнимая тело девушки в виде резиновых трусиков и лифчика, на самом деле ставшими живой частью Катиного тела. А большая часть его растворилась, никак не проявляясь внешне. И сразу Сергей ощутил охотничий инстинкт. Или это Катя его ощутила? Теперь было трудно это различить, да и нужно ли? Им с Катей нужны были теперь мужчины, чтобы делать из них своих детей, смешных резиновых зверушек. Сначала ему было самому непонятно, откуда он об этом узнал. Однако по мере растворения его (а его-ли уже?) организма в Катином теле, он всё отчетливей чуял рядом присутствие себе подобных. Хотя Сергею казалось, что всё произошло быстро, на самом деле объединение заняло не один день. Лишь много дней спустя Сергей понял, что слышит мысленные голоса своих сородичей, пока немногочисленных, и тут понял, что все они объединены телепатической связью. Если возникал вопрос, на него вскоре приходил ответ. Это было похоже на тихий шепот. Можно было его не слушать, как бы отключив, но всегда была уверенность, что рядом есть понимающие тебя, добрые и заботливые друзья. Похоже, что это был некий сверхразум, объединявший всех, кто стал пленниками резиновых существ. Этому не было аналога в человеческом понимании. Можно было это лишь ощутить и понять, став членом этого сообщества. Все личности были в нем по-отдельности, но с неким единым опытом и памятью, к которым можно было обратиться с любым вопросом. И получая немедленно ответ. Нечто вроде общего информационного банка, снабжённого собственным интеллектом. Когда Катя очнулась от забытья, Сергей сначала притаился в ней и никак не проявлял себя. Лишь потом, на первых порах во сне, а уж после и во время бодрствования, он стал осторожно входить в её сознание. Не так-то просто поделить на двоих одно тело, да и смириться с этим непросто. Катя тоже пыталась снять с тела приросшую к нему резину, но это было пустой тратой сил. С тем же успехом она могла пытаться отрезать себе палец. Ей так и пришлось ехать в резиновых трусиках и лифчике на осеннюю практику в деревню.