Глядя, как на экранах рекламных щитов воздушные девушки рекламируют туалетную воду, а брутальные мужчины – новые флайкары, Серёжа мечтательно представлял себя на их месте. Сытым, одетым по последней моде, ни в чём не нуждающимся. Но и в свои одиннадцать он прекрасно понимал, что этого никогда не случится – зверям пропуск в средний класс воспрещён.
Зато в мусорных баках появилось больше интересного. Чаще стали обновлять на прилавках продукты, и даже продавщицы не могли унести с собой всю просрочку. На помойках можно было найти даже испорченные салаты или мясо, не говоря уже о гнилых овощах или засохшем хлебе. Одна беда – выросла и конкуренция. Беспризорники оккупировали мусорки, и это слишком бросалось в глаза. Приходилось хозяевам ресторанов и магазинов разгонять мальчишек, и в итоге ценные продукты не доставались никому. А уж если случалось дорваться до мусора, начиналась настоящая свалка. За порцию съестного могли и зубы выбить, и руку сломать.
В один из таких дней Серёжа хорошо получил по носу. Парень, на несколько лет старше Серёжи, так заехал ему по голове, что мальчик невольно сделал несколько шагов назад, прежде чем упасть на спину. Перед глазами вспыхнули искры, сменившиеся кружащими чёрными точками. Мальчик приподнялся на локте, с трудом наблюдая, как свора «зверят» дерётся за свежий мусор. Как к ним подобраться, он не знал, однако сделать это было надо – последний раз его челюсти работали ещё позавчера.
– Вот это встреча, – сказал кто-то. – Что, не досталось еды?
Серёжа поднял глаза и увидел Виктора – тот стоял, засунув руки в карманы куртки, и смотрел на мальчика. Со дня их последней встречи мужчина похудел и сгорбился.
– Да, – буркнул мальчик. – Ерунда.
– Есть, наверное, хочешь?
Серёжа поднялся и уже отряхивался от снега. Услышав про еду, он замер и поднял на Виктора затравленный взгляд, но ничего не сказал.
– Вижу, что хочешь, – продолжал тот. – Пойдём.
Мальчик не двигался с места, не зная, как и реагировать на предложение.
Бесплатно накормить его в последний раз пыталась ещё мама. Земля ей пухом, как говорится.
– Пойдём, пойдём. – Виктор вздохнул. – Я тебе ничего плохого не сделаю.
Я ведь твой должник.
– Чего это?
– Ты мне помог тогда найти этого бомжа. Ну, и с цепочкой тоже… Я бы, в общем, без тебя так быстро не справился. А может, и вообще бы никогда не узнал об этой цепочке. А для меня это важно, понимаешь? Она же дочка моя.
Виктор осёкся и замолчал. Его губы задрожали, и он отвёл взгляд, словно его что-то заинтересовало на другой стороне улицы. Но потом он повернулся обратно и улыбнулся мальчику:
– Ну что, пойдём?
– Пойдёмте.
Серёжа был весь настороже, ведь проявления доброты были в его мире не то, что редкостью, а настоящей фантастикой. Тем не менее, упустить шанс поесть он не мог.
Виктор спустился ниже по улице и остановился у фуд-трака. В красном фургоне хозяйничал китаец, которому мальчик не так давно помог уличить в измене жену.
– Игэ на-хай! – улыбнулся китаец. – Здравствуй!
– Твой знакомый? – спросил Виктор мальчика.
– У меня на улице все знакомые, – гордо ответил Серёжа.
– Ясно. И что этот твой знакомый хорошо готовит? А то я не силён в японской кухне.
– Он китаец.
– В китайской тоже.
– Он готовит шаурму. – Мальчик кивнул на вывески. – У него нет китайской кухни.
– И правда. – Виктор улыбнулся и покачал головой. – Совсем ничего уже не вижу. Будешь шаурму?
– Буду.
– Тогда нам две шаурмы. Мне ещё кофе. Чёрный.
Виктор сел на высокий стул на одной ножке, Серёжа ловко вскарабкался на соседний. Больше посетителей пока не было. И Виктор, и Серёжа молчали, глядя, как китаец готовит. Мальчику было неуютно сидеть вот так, но вид горячей пищи его заворожил. От полной тишины, повисшей между ними, спасал лишь гул машин невдалеке и голос ведущего из телевизора, висевшего на задней стене фуд-трака.
Наконец, еда была готова и на пластиковых тарелочках подана обоим.
Виктор дождался кофе, отхлебнул и поморщился. Серёжа же набросился на свою порцию со всем аппетитом голодного уличного мальчишки. Через минуту шаурмы уже не было, а мальчик собирал грязными пальцами выпавшие из неё кусочки с тарелки.
– На. – Виктор подвинул свою тарелку с нетронутой едой Серёже. – Порции тут небольшие, а ты, я гляжу, голодный.
Беспризорник не стал возражать. Вторую шаурму он ел уже аккуратней. Он помнил, что бывает, если зараз съедаешь много – может стошнить, и тогда пропадёт всё, что съел. А это непозволительно для тех, кто живёт на улице.