- У тебя вино есть? - спросил он.
- А водку не будешь?
- В такую жару - водку? И потом, я не хочу, чтобы у меня изо рта перегаром несло.
- Какой ты предусмотрительный, - сказал Свен, копаясь в углу, заваленном хламом. Н. тем временем подошел к проигрывателю, поблескивавшему среди беспорядка серебристыми ручками. Около него валялась какая-то древняя исцарапанная пластинка без конверта. В пластик въелась пыль, лишив черный диск былого блеска. Сильнее всего Н. заинтересовала этикетка: на ней было что-то написано, но что - непонятно. Некоторые буквы были знакомыми, другие тоже походили на нормальные - либо повернуты не той стороной, либо снабжены лишними палочками и закорючками - но все попытки прочесть надписи кончались полной неудачей. Слова были абсолютно лишены смысла, хотя у Н. появилось чувство, что если вглядеться ещё пристальней, или под другим углом - и смысл станет ясен, проступив, как изображение на загадочной картинке.
- Что это? - удивленно спросил Н., вертя пластинку в руках.
- Музыка, - ответил Свен, поставив на стол бутылку и подходя ближе. Можешь завести, если хочешь.
- Нет, я про надписи, - пояснил Н. - Что здесь написано?
- Почем я знаю? Видимо, названия песен. Я полагаю, это написано на другом языке.
- На другом языке?
- Ага. А что же тут такого? Они там и поют не по-нашему.
- Так подожди... - произнес Н. медленно. - Значит, эта пластинка оттуда?
- Откуда "оттуда"?
- Ну, из Столицы. Из внешнего мира.
- Естественно. А ты никогда таких вещей не видел?
- Да нет, как-то не приходилось, - он, чуть ли не с благоговением взяв диск в руки, поставил его на проигрыватель и тут же едва не отскочил в сторону, такой дикий шум и треск полетел из колонок. Н. совсем забыл, что регулятор громкости у Свена всегда вывернут на максимум. Он уменьшил звук до приемлемого уровня, но сперва все равно раздавался только треск и шорох. Пластинка была ужасно заиграна. Но затем его уши начали замечать мелодию фрагмент в две-три ноты, которые настойчиво выводил неизвестный музыкальный инструмент. Больше всего звуки походили на то, как будто кто-то водит смычком-напильником по скрипке со струнами, сделанными из кровельного железа. В промежутках между повторяющимися скрежещущими аккордами хриплый голос, безуспешно старающийся придать себе немного мелодичности, произносил - пением назвать это было трудно - несколько слов, в которых ухо не улавливало никакого смысла. И ещё Н. слышал низкочастотный ритмичный гул, возможно, вызванный каким-то дефектом пластинки. Внезапно все потонуло в диком реве и грохоте, заставившем Н. ещё раз отскочить от проигрывателя.
- И это музыка?! - заорал Н., поспешно снимая иглу с пластинки. - В таком случае, там, во внешнем мире, все действительно ненормальные!
- А чем тебе не нравится? - спросил Свен. - По мне, так очень даже ничего. Я всю жизнь о чем-то таком мечтал. Жалко, слова непонятные. А мелодию я сдеру.
- Откуда ты её достал? - наконец, догадался спросить Н.
- У приятеля на чердаке нашел, - ответил Свен. - Там была ещё масса магнитофонных пленок, только что я с ними буду делать? Вообще-то хотелось бы послушать, если там записано что-нибудь вроде этого. И вот еще, - он протянул Н. книгу. - Ты можешь сказать, о чем это?
Н. оглядел книгу. Как и пластинка, она была страшно древняя и пыльная. Название какое-то странное: "Теория поля". Н. решил, что это про сельское хозяйство, но заглянув внутрь, увидел формулы.
- По-моему, какая-то физика, - сказал он, просмотрев несколько страниц. - Дашь почитать?
- Не дам. Ни к чему тебе это. За тобой и так много чего числится. Садись, - он поставил на стол стаканы. - Теперь поговорим.
- Давай, - сказал Н., садясь за стол напротив него. - Я тебя внимательно слушаю.
- Я хочу тебе сказать, - произнес Свен, открывая бутылку и разливая вино по стаканам, - чтобы ты был осторожнее.
- Относительно чего? - спросил Н., взяв стакан.
- Видишь ли, тобой интересуются разные люди...
- Что им от меня нужно?
- Ну, ты ведь не скажешь, что ты самый нормальный из всех людей, верно?
- Возможно. Ну и что?
- В этом-то и дело.
- Что, у нас уже и немного ненормальным быть нельзя?
- Естественно. Знаешь, что происходит у нас в Крае с ненормальными? Они уезжают в Столицу.
- Кажется, пять минут назад ты убеждал меня, что надо самим туда отправиться.
- Одно дело - самим, другое - под конвоем. Если бы дело происходило немного раньше, я бы посоветовал тебе не распускать язык и поменьше выделяться. Но я узнал слишком поздно...Так что сейчас я бы сказал, что тебе стоит на время исчезнуть.
- Интересно, как? - осведомился Н. - Куда я исчезну?
- Да... - произнес Свен. - Это, конечно, гораздо сложнее осуществить, чем сказать... А впрочем... сегодня, в пять часов...
- Исключено, - твердо возразил Н. - Я занят.
- Зачет какой-нибудь? - скептически спросил Свен. - Переживет.
- Нет, - ещё более твердо ответил Н. - Не переживет. И вообще - что значит "исчезнуть"? Означает ли это, что я должен перестать видеться со знакомыми?
- Естественно.
- Тогда я отказываюсь, - сказал Н. категорическим тоном.
Свен почему-то не стал спорить.
- Ну ладно... Я тебя предупредил, а дальше сам решай. Правда, я дам тебе несколько полезных советов. Гляди в оба и не давай застать себя врасплох. Например, если к тебе на улице подбежит какой-нибудь совершенно незнакомый тип и начнет обнимать тебя и восклицать "О, Н.! Сколько лет, сколько зим!", постарайся от него отделаться. Или, скажем, тебя попросят зайти в деканат для срочного разговора - не ходи. Ну, в общагу к тебе вряд ли придут... Хотя... Бывает так, что ты на ночь в комнате остаешься один?
- Летом... пожалуй, когда все по домам разъезжаются. А сейчас - нет.
- Это хорошо... Но если так случится, бросай все и отправляйся ко мне. И если произойдет что-нибудь подобное тому, о чем я раньше говорил - тоже немедленно ставь меня в известность.
- Н-да, - произнес Н. и покачал головой. - Ну и нагнал ты на меня страху... - Он сам потянулся к бутылке и налил себе еще. - Ну, а если я не послушаюсь твоих советов?
- Боюсь, что не будет ничего хорошего. И я тебе уже вряд ли смогу помочь, хотя сделаю все, что в моих силах. К тому же, - добавил Свен чуть погодя, - возможно, мне тоже придется исчезнуть на некоторое время.
- Зачем? Тоже из предосторожности?
- Да.
- На нас прямо охота какая-то объявлена!
- Да, примерно так и есть, - кивнул Свен. - Все-таки борьба со Зверюшками.
- Какое мы имеем к ним отношение?
- Например, такое, что ты их почти никогда не видишь.
- Если это и отношение, то скорее отрицательное.
- Верно. Но все равно это кого-то может заинтересовать. Если бы все владели твоими секретами...
- Да нет у меня никаких секретов! - взвился Н. - Ты-то знаешь!
- Знаю. Успокойся и пей, - бутылка опустела, и Свен поставил на стол вторую.
- Нет, я больше не буду, - замотал головой Н., закрыв стакан ладонью. - В другой раз.
- А, правильно, у тебя же свидание.
- Не свидание, а...
- Хватит сказки рассказывать! Здесь все свои. Ну ладно, ещё по разу. Ничего с тобой не случится.
- Ну хорошо, - сдался Н. Немножко выпить для храбрости не мешало. Свен разлил вино, и поднял свой стакан со словами:
- Чтобы Зверюшек не было!
Н. чокнулся с ним, но сказал немного удивленно:
- Неужели они тебя так беспокоят?
- В известном смысле - да.
- Почему?
- Ну, видишь ли, ты же не считаешь их нормальным явлением?
- Нет.
- А значит, общество, в котором они возникают, ненормально.
- Ты говоришь так, как будто Зверюшек общество порождает.
- А что, скажешь, нет?