— Да что с нами может случиться? - удивилась она искренне.
— Внимание! — напряженным голосом сказал навигатор. — Вижу что-то странное. Три румба влево от курса.
— А он точно деревянный? - с подозрением посмотрел на стол механик.
— Это что, лайк? — недоверчиво спросила Василиса. — Я вижу там лайк.
На белоснежном девственном снегу контрастно выделялся силуэт сжатой руки с оттопыренным большим пальцем.
— В некоторых культурах такой жест означает просьбу подвезти, — сказал навигатор.
— Авто… э… авиастопщик? - удивился механик, — Никогда о таком не слышал.
— Мы же подберем его, да? - заволновалась девочка.
— Не уверен, что это хорошая идея с точки зрения безопасности, — покачал головой капитан.
Дирижабль приближался, и стало видно, что огромный, метров двадцать в длину «лайк» вытоптан в глубоком снегу. Косые лучи восходящего солнца выделили его резкими тенями. В углублении большого пальца темнела человеческая фигура.
— Лежит, свернувшись, не шевелится, — сказал навигатор, глядя в стационарную подзорную трубу на карданном подвесе. — Сколько там, снаружи?
— Минус двенадцать, — ответил механик, посмотрев на забортный термометр, — по местным меркам тепло.
— Ладно, — вздохнул капитан, — три румба влево, моторы на самый малый. Снижаемся.
Механик двинул рычажки на пульте, убирая тягу, навигатор закрутил штурвал, поворачивая курсовые рули. Темная громада дирижабля плавно выходила на глиссаду.
— Шевелится, вроде… — отметил навигатор.
Человек, лежащий в снежном «лайке», услышал рокот ходовых винтов и приподнялся. Увидев идущий на него летательный аппарат, он изо всех сил замахал руками.
— А ничего, бодрый еще… — прокомментировал механик. — Пойду, оденусь, спустите меня.
— Зависни метрах в десяти, — скомандовал капитан, — мало ли, вдруг засада.
Одетый в кожаный на меху комбинезон, унты и летный шлем с очками-консервами механик повис под гондолой на тросе лебедки. Дирижабль, аккуратно подруливая тягой, доставил его прямо к «лайку».
— Чего надо, замерзавец? - неприветливо спросил Зеленый человека внизу, разглядывая его с высоты пары метров.
Тот оказался небольшого роста и так закутан, что не разглядеть. Толстая куртка с меховой опушкой, капюшон, замотанное заиндевевшим шарфом лицо.
— Помогите! — сказал он хрипло и закашлялся. — Заберите меня, пожалуйста!
— На борт просится, кэп, — сообщил бортмех в микрофон переговорника. — Что делать будем?
— Ну, мы и не ожидали, что он просто поздороваться, верно? - флегматично ответил динамик на перевязи комбинезона. — Цепляй, чего уж. Не бросать же его тут. Новый год все-таки.
— Давай, обвязывайся! — механик сбросил вниз ремни подвесной системы. — Да не так! Этот ремень сюда, этот подмышками пропусти… Экий ты рукожоп!
— Вира помалу! — сказал он, и трос плавно пополз вверх, унося обоих в тепло гондолы.
— Доброе утро, с наступающим, — поприветствовал спасенного капитан.
— С чем? - недоуменно спросил тот, разматывая шарф и распутывая шнуровку куртки.
— С наступающим Новым Годом.
— Да? Ну… Э… А зачем тут дерево? — сняв верхнюю одежду, новый пассажир оказался подростком лет пятнадцати, лохматым, но симпатичным.
— Ой, — тихо сказала Василиса и исчезла в коридоре.
— Традиция такая, — пояснил капитан терпеливо. — Итак, меня зовут Иван Николаевич, я командир этого воздушного корабля. А ты кто?
Пока механик доставлял спасенного на борт, капитан успел переодеться в китель и форменные синие брюки, а теперь взял со стола фуражку и торжественно водрузил ее на голову. Глаза юноши расширились, он побледнел и уставился на эмблему с каким-то непонятным выражением.
— Что-то не так, молодой человек?
В кают-компанию тихо вернулась Василиса — за короткое время отсутствия она успела переодеться из пижамы в платье, причесаться и подвести брови, которые почему-то казались ей недостаточно выразительными. Теперь она чувствовала себя немного более готовой к новым знакомствам.
Юноша затравлено огляделся вокруг и вдруг выдернул из-под свитера большой длинноствольный револьвер.
— Всем стоять! Мы полетим туда, куда я скажу!
«Кажется, я произвела на него какое-то неправильное впечатление», — подумала Василиса. — «Может, надо было синее платье надеть?»
— Нихрена себе, — удивился механик, — Это вот так теперь благодарят за спасение? Ты бы хоть мушку спилил, хайджекер хренов.
— Ненавижу вас! — прошипел тот сквозь сжатые зубы. — Ненавижу!
— С чего бы это? - спокойно спросил капитан. — Мы вот тебя в первый раз видим. И, хотя пока впечатление, скажу честно, так себе, но ненавидеть?
— Я знаю эту эмблему! — юноша ткнул стволом в сторону кокарды на фуражке, — Вы воруете детей!
— Мда… — расстроился капитан. — Странная у нас тут репутация. И зачем мы их воруем, молодой человек, не подскажете? Тут от своих-то иной раз не знаешь, куда деваться…
Он украдкой покосился на дочь
— Мы. Полетим. Куда. Я. Скажу! — решительно отчеканил подросток. — Иначе я вас убью.
Глаза горят, губа закушена, на лице злость и отчаяние.
— Послушай, мальчик… — начал механик.
— Я не мальчик!
— Девочка?
— И не девочка!
— А кто? - удивился механик, — Вольноопределяющийся гендерфлюид?
— Я уже взрослый!
— Слушай, ты, взрослый, на хрену пророслый, — сердито сказал бортмех, — у тебя несамовзводный револьвер. Я знаю только одного человека, у которого был бы шанс, но и ему понадобилось бы два таких. До того, как я вышибу то, что заменяет тебе мозги, ты успеешь выстрелить ровно один раз. Так что тебе придется выбрать, кого ты убьешь.
— Её! — парень навел револьвер на Василису.
«Нет, точно надо было синее платье надевать», — подумала девочка. В нее первый раз в жизни целились, и это было совсем не так интересно, как описывают в книжках про пиратов. С этого ракурса казалось, что пистолет огромный, и в ствол можно голову просунуть.
— Знаешь, — сказал капитан серьезно, — что бы тебе про нас ни наговорили, я никогда не обижал детей. Но, если ты выстрелишь в мою дочь, это будет последний в твоей короткой жизни глупый поступок.