Если не считать нескольких специализированных заводов вроде Рыбинского завода поршней, Симбирского завода поршневых колец или Спасского завода клапанов, у Степана Андреевича было шесть собственно моторных заводов. Кроме Ярославского (самого крупного) были выстроены заводы в Подольске, Сызрани, Ставрополе — которые выпускали "стандартные двухлитровые" четырехцилиндровые моторы и заводы в Ижевске и Вятке, на которых выпускались не менее "стандартные трехлитровые" шестицилиндровые собратья первых. Всего заводы Степана Андреевича изготавливали почти полмиллиона моторов в год, из которых почти "почти полмиллиона" отправлялся за океан в США. В четырнадцатом "почти полмиллиона", уже в пятнадцатом объем заказов несколько упал, но "избыток" стали закупать британцы, бельгийцы и датчане, так что продажи не очень сократились. Ну а так как практически все моторы продавались вместе с коробками передач, то с учетом запасных частей, воздушных и масляных фильтров и прочей "мелочевки" американцы покупали продукцию Рейнсдорфа-младшего на восемьсот с лишним миллионов рублей в год, из которых пятьсот были чистой прибылью. А на вырученные деньги я закупал очень много всякого разного, что было необходимо не только для моих заводов, но и для большей части всех военных производств России.
Да, другим заводам и фабрикам я все не даром отдавал, а за деньги — за наши российские рубли. И даже имел с этой торговли небольшую прибыль — но главным было то, что "внезапно" Россия смогла вести эту войну практически без зарубежных кредитов. Ну а для "внутреннего потребления" моторы делались на самих автомобильных и тракторных заводах, так что Степан Андреевич попросту выпускал "твердую валюту", являющуюся первой, второй и третьей вещью, необходимой для успешной войны.
Наверное, моторы Рейнсдорфа были не самыми хорошими в мире. Уж точно не самыми мощными и не самыми уже современными. Однако они пока были самыми надежными — и это позволяло двум американским автомобильным компаниям уверенно держать половину рынка. "Форд" и "Хадсон" с "русскими моторами" в США продавались по предварительной записи!
Такую популярность "русским моторам" подарила Ольга Александровна Суворова. Придумав технологию покрытия рением молибденовых катодов в радиолампах…
Нет, покрывать моторы рением никто не собирался, но вот если в вакууме пары чего-то-тамэтилбензолхрома попадают на нагретое до пятисот градусов поршневое кольцо, то этот составчик разлагается на хром, карбид хрома и всякую гадость — еще более ядовитую, чем сам этот чего-то-тамхромбензол. То есть получается сплошной яд — и пленка из смеси хрома с собственным карбидом. По твердости не уступающая корунду, а по скользкости приближающаяся к тефлону.
Да, эта ядовитая химия страшно дорогая, а уж отходы ее утилизировать выходит еще дороже — но на все кольца одного мотора гадости нужно с полграмма, зато с такими кольцами двигателю можно смело давать гарантию на пятьдесят тысяч миль. Так что окупается дорогая химия… пока про нее конкуренты не знают.
А чтобы они и не узнали, нужно чтобы те, кто с ней работает, к конкурентам не перебежали. Для этого нужно, чтобы жили они хорошо, сыто и спокойно, и чтобы никаких "невыносимых условий жизни" у них не возникало. И для начала — чтобы такие вот "патриоты" не гробили собственную страну.
Пятнадцатого мая Березин — уже в Мурманске — спустил на воду первый настоящий океанский лайнер со скромным названием "Суператлантик". Не "Титаник", на тридцать тысяч тонн всего. Но заточенный на перевозку пяти с половиной тысяч пассажиров (по принципу "в тесноте, да не в обиде") со скоростью в тридцать узлов. Кораблик был интересен не сам по себе, а тем, что он был первым "серийным" лайнером — таких предполагалось построить двенадцать штук. Для начала, конечно, а там посмотрим.
А семнадцатого закончилась война — не в Европе, а японо-корейская. Закончилась неожиданно для всех — просто никто и ожидать не мог, что Япония примет корейский ультиматум. Впрочем, если бы я заранее про этот ультиматум узнал, то смог бы такое предположить: Япония давно жила в долг, и жила все хуже и хуже. А тут армия Хона внезапно (действительно внезапно) не нескольких сотнях тайно доставленных в Пусан рыболовных суденышках переправила пятьдесят тысяч солдат на Цусиму и меньше чем за два дня полностью захватила остров. После чего Гёнхо и выкатил ультиматум: или Япония подписывает мирный договор — и тогда Корея своими силами перевезет всех японцев с Цусимы на "материк", или всех японцев на острове просто вырежут — а потом резню перенесут и на другие японские острова. Так как сам японцы часто поступали подобным образом на захваченных территориях, то Хону поверили — и ультиматум приняли. Все равно с Кореей они ничего сделать не смогли, да и последний раз какие-то серьезные боевые действия произошли лишь в начале четырнадцатого года…