– Закройте глаза, – сказал ему тапризиот.
Фурунео подчинился и попытался поудобнее устроиться на холодном, твердом полу.
– Думайте о человеке, с которым вы хотите установить контакт, – приказал тапризиот.
Фурунео думал о Джое Кс.Мак-Кее, стараясь точно воссоздать в воображении внешность этого человека: плотную маленькую фигуру, живые серые глаза, огненно-рыжие волосы, лицо с гримасой недовольной лягушки.
Контакт начался с неясных ощущений, медленно возникающих в сознании. У Фурунео было такое чувство, словно он оставил свое тело и теперь парит над чужим ландшафтом. Небо было бесконечным кругом над медленно вращающимся горизонтом. Он чувствовал уединенность окружающих планету звезд.
– Сто тысяч чертей!
Мысли буквально ударили в лицо Фурунео. Не было никакой возможности уклониться от них. Он тотчас же понял, что связь установлена. Вызываемые, казалось, часто были недовольны вызовами. Они не могли уклониться или помешать ему, но зато могли выразить вызывающему свое недовольство.
В этот момент Мак-Кей полностью завладел его вниманием. Дальняя связь словно опалила его гипофиз; не было никакой возможности этого избежать.
Фурунео ждал, когда закончатся проклятия, которые изливались на него беспрерывным потоком. Когда этот поток иссяк, Фурунео назвал свое имя и сказал:
– Я сожалею о неудобствах, которые я, может быть, доставил вам, но вы знаете, что я не вызвал бы вас, если бы это не было так важно.
– Во имя всех чертей, откуда мне знать, действительно ли ваш вызов был так важен? – возмущенно ответил Мак-Кей. – Перестаньте ходить вокруг да около и переходите к делу!
Обладая холерическим характером, Мак-Кей был вне себя от раздражения. Фурунео предупредительно спросил ем:
– Я вас оторвал от чего-то очень важного?
– Я стою будто перед судом и не могу уклониться, – огорченно сказал Мак-Кей. – Вы не можете себе представить, какие шутки играют с людьми, прежде чем они впадают в транс и болтают тут со мной. Переходите к делу!
– Вчера вечером на планете Сердечность был выброшен на берег шар калебана, – торопливо сказал Фурунео. – Принимая во внимание все случаи смертей и сумасшествий, а также потому, что Бюро объявило всеобщую готовность, я подумал, что должен поставить вас в известность. Этот случай не имеет отношения к сфере ваших интересов?
Может быть, Мак-Кей морочит ему голову? В обязанности агентов Бюро Саботажа входило заботиться о том, чтобы в правительственных кругах время от времени возникала путаница и суматоха, что компрометировало колеблющихся и излишне темпераментных политиков. Оказывать на них психическое давление и заставлять терять самообладание было необходимо, но почему эту обязанность возлагали на его коллег, таких же агентов, как и он, Фурунео? Перерыв в переговорах едва ли мог быть основанием для такого поведения. Если он послушается Мак-Кея, тогда этот маленький хитрый агентишка будет женат уже в третий раз, а то и больше.
– Вы все еще интересуетесь этими шарами? – спросил Фурунео, словно предъявляя ультиматум.
– Это относится к калебану?
– Вероятно.
– Вы его не исследовали? – судя по тону Мак-Кея, он считал Фурунео выдающимся тупицей.
– Я действую в соответствии с указаниями, – натянуто сказал Фурунео.
– Указаниями? – с издевкой ответил Мак-Кей.
– Вы хотите разозлить меня, не так ли? – спросил Фурунео.
– Я явлюсь к вам так быстро, как только смогу, – сказал Мак-Кей, внезапно становясь деловым. – Я должен быть у вас не позже, чем через восемь стандартных часов. Между прочим, вам приказано не спускать глаз с этот шара.
– Все в порядке, – сказал Фурунео.
– Если калебан явится к вам, арестуйте его тут же, со всеми потрохами.
– Арестовать калебана?
– Запутайте его разговором. Выпросите у него какую-нибудь совместную работу, – сказал Мак-Кей. По его лицу было видно, какой нелепостью ему показалось, что агент Бюро задает вопросы вместо того, чтобы блокировать любую проявляющуюся активность.
– Ну хорошо, – сказал Фурунео. – Я жду вас здесь в течение ближайших восьми часов.
Мак-Кей, который во время этого разговора находился на планете Морских Труб, имел в своем распоряжении еще час, чтобы закончить все дела; потом он повернул свой дом-лодку и причалил к одному из плавучих цветочных островов. «Последний брак был напрасным», – подумал он. За все это время он очень мало узнал о Млисс Эбнис, хотя она несколько раз безуспешно пыталась связаться с ним. Но это было на другом плане.
С ним была его тридцать четвертая женщина. Она была светлокожей, как и большинство ее предшественниц. Для нес это тоже был не первый брак, но она неизвестно почему обвиняла его. «Ничего странного», – думал Мак-Кей. Он никогда не старался выказывать чувства, которых не испытывал.
Мак-Кей уложил белье и одежду в походный чемоданчик и проверил содержимое своего «джентльменского набора»: возбуждающее, пакетик со взрывчаткой, мини-детекторы, энергоизлучатель, микрокомпьютер, камера для голографических съемок и другие мелочи. Все в порядке. Чехольчик с этим набором был похож на обычный бумажник, только немного потолще и подлиннее. Он засунул его в специальный внутренний карман своего невзрачного пиджачка, вздохнул и вынул ключ от прыжковых дверей из кармана брюк. Этот прыжок будет стоить Бюро громадную сумму. Сердечность находилась на другом краю Галактики.
Прыжковые двери, казалось, работали безукоризненно, но Мак-Кея беспокоило, что, совершая этот прыжок, он должен отдать себя во власть калебана. Неприятная ситуация. Прыжковые двери были так обычны, что большинство разумных существ не обращало на них внимания. До сих пор, когда Бюро объявляло своим агентам боевую готовность, у Мак-Кея еще никогда не появлялось такого чувства. Он удивлялся сам себе. Чудеса калебанов были знакомы Объединению Разумных вот уже в течение девятнадцати лет, и за это время связь с Объединением Разумных установило уже восемьдесят три калебана: сначала один из них предоставил в распоряжение Объединения свою прыжковую дверь, потом остальные восемьдесят два.
Мак-Кей подбросил ключ в воздух и снова поймал.
Почему калебаны подарили им прыжковые двери, которые они называли «Зейе-центром»? Что скрывалось за этим?
«Пора отправляться», – подумал Мак-Кей. Однако он медлил.
Восемьдесят три калебана. Приказ о боевой тревоге всегда имел уважительную причину. Калебаны постепенно исчезали – если этот процесс можно назвать исчезновением. Исчезновение каждого отдельного калебана сопровождалось гибелью или сумасшествием по крайней мере одного разумного существа, входившего в Объединение Разумных.
Нечего и спрашивать, почему эту проблему свалили на Бюро Саботажа вместо того, чтобы потребовать объяснения от Управления Полиции. Правительство не знало, где может быть Бюро. Влиятельные люди надеялись, что оно будет дискредитировано. У Мак-Кея, кроме того, были еще заботы, связанные со скрытыми возможностями его памяти. Почему Бюро поручило распутать это дело именно ему?
«Кто ненавидит меня?» – печально думал он, подходя к прыжковой двери со своим ключом. Его ненавидели многие люди. Миллионы людей.
Прыжковая дверь загудела от наполнившей ее чудовищной энергии. Открылось отверстие в туманную трубу. Мак-Кей напряг тело, подготовившись к сопротивлению сиропообразной среды, и пошел через трубу. Это было словно парение в вязком, клейком, текучем сиропе.
Затем он снова очутился в самом обычном помещении. За окном простирался холмистый пейзаж, а вдали под низкими серыми облаками виднелись крыши города. Хронометр, вживленный в мозг Мак-Кея, подсказывал, что было уже далеко за полдень, восемнадцать часов двадцатишестичасового дня. Это была планета Сердечность, мир, удаленный от покрытой океаном планеты Морских Труб на восемьдесят тысяч световых лет.