- А она кто?
Якоб развел руками.
- Думаешь, она дастся мне в руки? - грубо спросил он, намекая на свое прошлое. - Не показывается она мне. Знаю только одно - тобой от нее пахнет. Твоя одежда на ней. Твой плащ. Вчера в траве перстень нашел - тоже твой. Твоя она. Скоро твоей будет. С ней и утешишься - так боги хотят, так они задумали. Молодя, ловкая, веселая. В любую сторону света пойди - и ее встретишь.
Кристиан задумчиво посмотрел на девушку, силуэт которой угадывался за трепещущими листьями. Боги, верно, приготовили ему славный подарок. Хорошая девушка, сильная. Ладная. Здоровая. Только отчего же образ колдуньи тревожит теперь его разум?
- Надолго ли... - пробормотал он, вспоминая свое слово, данное Синильге, и таинственного колдуна. Якоб пожал плечами.
- Как боги распорядятся, - просто ответил он. - Может, на неделю, а может, и навечно. Но если ты погибнешь... если умрешь... то я рад буду разделить с тобой мое послесмертие. Нравится тебе здесь?
Кристиан огляделся, губы его дрогнули.
Ягодка, Ягодка... о таком лесном рае грезил Зверь, сыпля проклятья на голову Этель! По этой тропинке, убегающей под полог притихшего темного леса, хотел он идти, и здесь, под орешником или под дубами, хотел повстречать красивую дочь охотника, рыжую, как сама осень, Катрину!
- Нет, брат, - медленно проговорил Кристиан. - Это место красиво, но навевает на меня тоску, не хочу я тут провести вечность.
- Ну и зря, - грубо сказал Якоб. Наверное, он мог бы еще сказать что-нибудь о вкусных грбах и орехах, которые тут были в изобилии, но не стал. - Но смотри же: я тебя предупреждал, Кристиан, - Крысиный Король погрозил когтистым пальцем. - Не будь рабом чужих желаний и слушай то, чего сам желаешь!
***
Кристиан вздрогнул и очнулся ото сна, приподнялся на локте. Синильга спала рядом - крохотная, завернутая в его плащ. Ее дыхание было еле слышно, Кристиан осторожно, чтобы ненароком не разбудить девушку, приподнял тяжелую толстую ткань, чтобы осмотреть раны колдуньи.
Рассечение на плече почти затянулось, алой полосой перечеркивая белизну кожи. Кровь, кое-как стертая, засохла и отставала мелкими чешуйками. Но от больной, измученной девушки пахло не горьким потом и не сладкой кровью, а... Кристиан чуть опустил лицо, почти коснулся носом ее теплого плеча.
Удивительно.
Пахло снегом. От Синильги действительно пахло снегом, первым, свежевыпавшим, чистым, белоснежным первым снегом. Запах этот был таким острым и свежим, что Кристиан на миг отпрянул, обернулся на опущенный полог, ожидая увидеть любопытную песью голову, впустившую в шатер холодный ветер снаружи.
Но нет; не было псов и не было ветра, который мог бы притащить с собой этот запах.
- Синильга, - проговорил Кристиан, усмехнувшись. - Снежная девушка...
...Кристиан поставил на огонь большой котел, наполнив его водой из черной речки. В ее же быстрых волнах он добела отмыл окровавленную рубашку Сильнильги, выкрутил, отжимая воду.
Когда он вернулся в шатер, колдунья, бормоча что-то под нос, зашивала свою шубу красными нитками. Она сидела, поджав ноги, обнаженная, спиной к огню, блики играли на ее потной коже, окрашивая ее в золотистый цвет, а раны на ее плече и бедре совсем затянулись. Они были бледными и тонкими и выглядели как морозный узор на стекле.
- Я принес горячей воды, - сказал Кристиан нарочито грубо, стараясь не смотреть на обнаженную девушку. – Чтобы смыть кровь и остатки болезни…
Синильга не отвечала, и он шагнул ближе, чтобы посмотреть, чем она занята.
Ее быстрые пальцы ловко орудовали толстой иглой, стягивая распоротую шкуру. И чем крепче она стягивала шов, тем белее становились ее раны. Черные глаза ее словно смотрели в небытие, в пустоту, губы что-то шептали, и Кристиану стало жутко. Чтобы как-то отвлечься, он раздобыл в своих запасах кусок чистого полотна, окунул его в горячую воду и провел им по обнаженной спине колдуньи, смывая подсохшие потеки крови. От его прикосновения Синильга вздрогнула, но смолчала, не прогнала, и он, смыв ткань, провел ею по спине девушки увереннее. Стежок за стежком она возвращала себе здоровье, а он смывал с ее кожи все следы ранения. Медленно, словно боясь спугнуть, Кристиан вымыл ее шею, спину, ноги. Синильга сидела все так же неподвижно, лишь слегка вздрагивала, когда рука Кристиана прикасалась к внутренним сторонам ее бедер.
Когда его рука с зажатой в ней мокрой тканью скользнула по ключице девушки, Синильга дрогнула, опустила плечи, словно попыталась закрыться от Кристиана. Капли воды поползли по обнаженной груди девушки, скатились на острый темный сосок, и Кристиан с трудом смог отвести взгляд от совершенной красоты этой женщины.